Вампиррова победа - [126]

— Это единственная наша зацепка, — нарушила молчание Электра. — Но если это сработало для сэра Уильяма в тринадцатом веке...

Дэвид все так же задумчиво кивнул.

— Ну ладно... после того как мы закончим здесь со стеной, выступаем на охоту. Договорились?

— Договорились.

— Тем временем не могла бы ты вернуться в гостиницу и попытаться раскопать еще что-нибудь полезное? Что-нибудь об этом сэре Уильяме или прочих столкновениях с этими тварями за последние несколько столетий, ладно?

— Сразу и возьмусь.

— Лучше возьми с собой Блэка, тебе понадобится телохранитель.

Озарив его благодарной улыбкой, хозяйка гостиницы повернулась, чтобы уйти, но потом помедлила, поглядела на него, на отблескивающий серебром в свете лампы меч у стены.

— Вот еще что, Дэвид. Ты отдаешь себе отчет в том, что одна из тварей, с которыми придется иметь дело, Бернис Мочарди?

Дэвид мрачно кивнул:

— Я знаю.

Глава 37

1

Меня уносят прямиком в ад, думала Бернис. Туннель, казалось, тянулся целую вечность, будто извивающаяся под городом нора гигантского земляного червя — причем нора холодная, и сырая, и темная, как червоточина в сердце Люцифера.

Я умру здесь в полном одиночестве.

А потом возвращусь перерожденной.

И тогда я отправлюсь на поиски свежей крови, чтобы питаться, нести заразу, убивать. Так замкнется этот мрачный круг и будет повторяться снова и снова, пока весь мир не будет населен вампирами. Им не понадобится рожать детей, как положено Господом, поскольку жить они будут вечно. Сколько времени уйдет на то, чтобы обратить в вампиров все население земного шара? Десять лет? Сто?

Едва ли больше.

Студент математического колледжа мог бы, наверное, рассчитать математическую формулу на дешевом калькуляторе. Если за ночь один вампир кусает двоих, и эти двое становятся вампирами, и каждый из них в следующую ночь кусает еще двоих, это будет...

Ее мысли кружились водоворотом, до странности отстраненным от действительности. Сильные руки крепко сжимали ее тело, а она рассчитывала прирост вампиров: они станут распространяться и размножаться как вирус гриппа, пока не начнут загнивать крупнейшие города земли, а их руины не заселят эти трупоподобные твари, стремящиеся лишь к следующей дозе крови. Она воображала себе, как монстры лежат в позеленевших от плесени постелях. Оконные стекла выбиты, чтобы впустить северный ветер и гнездящихся птиц и жужжащих трупных мух размером с детский кулачок. Что снится вампирам в светлое время суток? Наверное, они видят сны о грядущих победах: мечтают во сне о том, как в следующий раз подловят в темном углу человека, разорвут на нем одежку, чтобы обнажить плоть, раздерут кожу на горле или на запястье и примутся глодать артерию, пока в рот им не хлынут жаркие солоноватые струи.

Босые ноги похитителей сухо скрипели по полу, а Бернис вдруг начала различать силуэты кирпичей, которыми были выложены стены туннеля.

Свет, в каком-то отстраненном оцепенении подумала она. Вот и снова свет.

Она откинула голову назад, чтобы поглядеть в глубь туннеля. Впереди вышагивали монстры. Их спины закрывали уводящий в недра земли туннель под городом. Круглые и голые белые головы поблескивали, как пластмассовые футбольные мячи.

Свет шел от решетки водостока в мостовой высоко над головой Бернис. Свет был желтоватым — очевидно, свет уличных фонарей.

Лежа в сильных руках тварей, которые тащили ее, как свернутый ковер, она глядела вверх: в вышине показался водосток. Он, казалось, был далеко-далеко, установленный наверху обложенной кирпичом шахты, которая уходила вверх, как жерло колодца.

В этот момент она вырвалась из сонного оцепенения, этой покорности судьбе, и почувствовала, как по ее рукам и ногам пробежала дрожь почти что пьяного веселья.

В шахте свисала цепь, состоящая из огромных ржавых звеньев. Пауки успели соткать вокруг цепи шелковые ножны.

Цепь свисала глубоко вниз шахты, так что почти касалась лысых голов проходивших под ней вампиров.

В это мгновение Бернис поняла, что перед ней. Это — единственный, Богом дарованный ей шанс спастись от этих монстров. И избежать того, что ждало ее в конце этого подземного пути.

2

Протянув свободную руку, Бернис схватила цепь. Уносившие ее твари продолжали идти. Цепь натянулась, и Бернис почувствовала невероятный рывок в плече, как будто рука вот-вот была готова оторваться.

Она услышала собственный крик боли. Но продолжала цепляться за цепь.

Вампиры перестали тянуть. Голова, бывшая к ней ближе всего, обернулась, чтобы поглядеть, что остановило их продвижение. В мутном свечении уличных фонарей, просачивающемся вниз по шахте, лицо твари отсвечивало тошнотворно желтым; из-под пары черных кустистых бровей горели чистейшей злобой глубоко посаженные глаза (ресницы — длинные и девичьи — гипнотические глаза; глаза, которые затягивают, если в них заглянуть).

И эти злобные глаза уставились на спутников. Тварь, похоже, злилась, что ее задерживают.

Он, наверное, голоден, с дрожью подумала Бернис. Он, наверное, воображает, как впивается в артерию на горле и жаждет ощутить струю крови в глотке... но я не отпущу, ни за что не, отпущу.

Им придется разорвать и высосать меня досуха прямо на месте.