Вампиррова победа - [121]

Он приехал к дому дяди со смутной надеждой, — что стальная решетка в пещере каким-то чудом могла уцелеть, что, быть может, заложенный дядей заряд оказался недостаточно мощным, чтобы разнести всю эту прочную конструкцию; в таком случае вампиры каким-то чудом все еще заточены под землей. Если же нет, то у него была идея — такая же смутная и неопределенная, — что, ему, может быть, удастся заложить еще динамита, чтобы обрушить потолок пещеры. Возможно, вот он, ответ, — просто запечатать чудовищ в подземельях.

Он толкнул тесовую створку ворот — и ветер тут же толкнул ее назад, как будто силы природы сговорились уберечь его от беды.

Но он знал, что настал час расплаты. Он должен встретить эту опасность лицом к лицу.

Он шел по дорожке, сгорбившись под напором ветра, кричащего в деревьях, завывающего в черепице дома.

Сам дом погружен во тьму, и окна его пусты словно глаза мертвеца.

Дэвид поежился.

И продолжал идти.

Пути назад нет, сказал од самому себе. Нет пути назад.

Сперва он подошел к мастерской старика.

Может быть, здесь хранится динамит.

Но как, черт побери, пользоваться динамитом? Все свои познания о нем он почерпнул из телепередач — скорее всего из детских мультфильмов. Том вечно запихивал динамитные шашки в мышиную норку Джерри, запаливал фитиль, а потом старый мудрый Джерри отплачивал ему той же монетой: засовывал динамитную шашку между подушечками на лапе глупого кота и — БАБАХ!

Р-раз! Кот обуглен и без шерсти, на кошачьей морде — выражение страдальческого удивления.

Но как на самом деле использовать настоящую взрывчатку? Правильно установить заряд так, чтобы направленный взрыв обрушил потолок пещеры. Рассчитать нужную длину запального шнура. А как быть с детонаторами? Он сообразил, что с тем же успехом дело может закончиться тем, что он отправит самого себя к праотцам.

Войдя в мастерскую, он зажег электрический свет.

В мастерской все было точно так же, как тогда, когда он бал здесь впервые, каких-то два дня назад. Господи, казалось, полжизни прошло с тех пор, как он стоял здесь, обжигаясь невероятно крепким чаем!

Огонь в кузнечном горне давным-давно погас, осталась только кучка коричневатого пепла в жаровне. Время от времени в трубу залетал ветер и фырчал, издавая странный резонирующий звук.

Пока он оглядывал мастерскую, этот порождаемый ветром звук проносился над ней зовом скорбящей души... фу-уум-фру-уум; перевернутый конус металлической вытяжки, опускающейся на кузнечный горн, сочувственно вибрировал.

Дзвид оглядел стальные полки. Денатурат, инструмент для работы по металлу, мотки веревки, мотки электрического провода, жестянка «Суорфега» (который дядя в конце дня втирает в могучие руки, чтобы снять грязь), утюг, который старик, должно быть, как раз чинил, коробки с гвоздями, гайками, шайбами, болтами (все методично рассортирована по размеру), радио, которое он, наверное, слушал, выстукивая молотом ритм музыки.

Вся мастерская была тщательно прибрана, что, наверное, отражало дядин упорядоченный ум.

На металлической полке поверх сложенной тряпки лежал меч, над которым работал старик.

Со времени визита Давида он, должно быть, отдал ему не один час работы; меч еще не был закончен, но форма клинка была уже выведена. Длинный клинок сходился к острию. Рукоять была еще не завершена, но противовес, медный шар размером с куриное яйцо, уже был приварен на место, и гарда поставлена. В целом меч до странности напоминал Экскалибур короля Артура.

В версии Леппингтонов это был — как называл его дядя? — Хельветес? Да, вот именно, Хельветес, что означает «кровавый» или «напоенный кровью».

По легенде, меч вытащили из брюха рыбины, обитавшей в подземном озере.

Дэвид коснулся клинка. Металл был еще тусклым, и режущая кромка не заточена.

Он провел большим пальцем по подушечкам остальных пальцев так, как делают обычно, проверяя, нет ли пыли на полке или завитушках. Только сейчас Дэвид в кончиках пальцев испытал легкое покалывание.

Он снова коснулся клинка. На этот раз покалывание распространилось от кончиков пальцев до самого запястья, потом защекотало по руке до локтя, будто он тронул клеммы промышленной батареи.

Не успев еще осознать, что делает, он подхватил меч за рукоять и начав проверять его вес и балансировку.

Меч словно ждал, чтобы он взял его в руки. Дэвиду показалось, что клинку место здесь: как будто он когда-то уже владел мечом и лишь на время его лишился.

Он провел пальцами по лезвию. Слишком тупое, более чем тупое, даже огурца не разрежет.

Дэвид быстро оглядел мастерскую. В дальнем ее конце стоял электрический точильный станок, на котором дядя, очевидно, затачивал инструмент.

Кожу Дэвида еще покалывало, но он чувствовал себя на коне. Не прошло и нескольких секунд, как он включил станок. Завращался точильный камень.

С мгновение Дэвид, нахмурившись, глядел на него. Он не прикасался к подобным станкам с четырнадцати лет, с уроков труда в школе.

Усмехнувшись, он прислонил клинок к белому диску из оксидированного алюминия, а диск уже вращался со скоростью более трех тысяч оборотов в минуту. Ослепительным дождем полетели искры.

Кивнув самому себе, Дэвид улыбнулся. Возвращались школьные навыки. Он вновь прислонив клинок к точильному кругу. На пол каскадом посыпались искры; Дэвид осторожно изменил угол наклона, так чтобы край диска отшлифовал металл до тонкого, острого, как скальпель, лезвия.