Валютный извозчик - [16]

— Как тебя зовут?

— Меня? А вам зачем?

Теперь я увидел, что она еще совсем молодая. Бесформенное платье мешком болталось на тощем теле. Лицо было настолько блеклым и невзрачным, что я сразу вспомнил Кики: круг, заштрихованный полосками.

— Либо ты скажешь свое имя, либо мне придется отвести тебя в полицию…

— Меня зовут Лида.

— Не пытайся бежать, а то мне придется сбить тебя с ног.

— А я и не бегу.

— Быстро отдавай порошки!

— Какие?

— Не притворяйся. Ты только что получила порошки.

— Я ничего не получила, — ее длинные руки тряслись, она ничего не могла с ними поделать: то прятала за спину, то подносила к щекам.

Я поднял руку. Девушка сжалась, запищала:

— Не надо.

— Послушай, девочка, или ты сейчас отдашь порошки, или…

Лида вытащила из кармана пакет и жалобно запищала:

— Но это для больного мужа.

— Врешь.

— Я боюсь, когда меня бьют, но вы можете меня бить, все равно не скажу, кто мне их дал, — причитала она, растирая лоб ладошками. Я удивился: при таких длинных руках у нее оказались совсем маленькие ладошки.

— Не хочешь, не говори. Я знаю, кто тебе дал порошки. Мне интересно, почему ты привезла наркоту из Африки, а сама через день начала искать порошки.

Девушка по-прежнему тряслась.

— Хочешь кофе?

— Хочу, — по-детски серьезно ответила она.

— Идем в кафе.

Она удивилась:

— Вы мне оплатите кофе?

Я в первый раз обратил внимание на ее широко расставленные, голубые глаза. Она удивленно посмотрела на меня и быстро отвела взгляд. «А глаза у нее красивые», — подумал я.

Я взял ее за руку, потянул за собой, ладошка была мягкой и влажной от пота. Она шла, не сопротивляясь, семеня тонкими ногами. Через несколько минут мы уже сидели в крошечном, на три столика, перекусочном заведении.

— Обоим кофе и девушке сандвич.

Хозяйка, краснощекая толстуха в синем фартуке, кивнула.

— Так зачем тебе порошки? Вы что, из Африки ничего не привезли?

— Привезли. Да вот таможня… Мы сразу поняли. И не стали брать багаж.

Хозяйка принесла кофе и сандвич. Лида чинно взяла сандвич с тарелки и принялась перемалывать его со скоростью кофемолки.

— И ты теперь без зелья?

Лида продолжала заниматься сандвичем. Потом, когда с ним было покончено, уставилась на меня:

— Я хотела попросить вас купить мне еще сандвич, а теперь не буду.

— Почему?

— А потому, что вы меня отведете в полицию, а там сначала изобьют, а потом накормят.

— В полицию я тебя не отведу.

— Не отведете?

— Не отведу.

— Знаю. Догадалась. Не дурочка, — неожиданно кокетничая, заверещала Лида. И вообще вы не местный.

— Верно, не местный. Я из Южной Африки, из отдела по борьбе с наркотиками. Знаешь, как у нас допрашивают? Пытки третьей категории.

— Во-первых, если вы не местный, я имею право не отвечать на ваши вопросы. А во-вторых, от кого я получила порошки, я все равно не скажу. Вы и ваши гориллы можете затащить меня в какой-нибудь дом, там пытать и убить.

«Обычно женщины добавляют в таких случаях “и изнасиловать” но эта, очевидно, невысокого мнения о своих женских достоинствах», — отметил я про себя.

— Несмотря на то, что ты смотришь на мир несколько пессимистически, направление мыслей у тебя верное.

— А почему не пессимистически? Вот вы, такой красивый, вроде бы добрый, сандвичем угостили, вежливо разговариваете, а потом: «пытки третьей категории». Эх вы! — Она уткнулась в кофе и, судя по всему, приготовилась плакать.

«Неврастеничка, с ней надо осторожно», — решил я.

— Послушай. Я не хочу ничего плохого ни тебе, ни твоим друзьям. Мне только нужна информация. Небольшая информация.

— Ну. так вежливо и спросите.

— Про тебя говорят, что ты в туалет с гранатой ходишь.

— Чтобы туда ходить, надо есть, а у меня это не каждый день получается.

— Не стыдно такое говорить мужчине?!

— Стыдно. И стыдно, что начала обращаться к вам на «ты». Было бы лучше называть вас по имени. Но вы ведь не скажете мне своего имени?

— Догадалась.

— Тогда я вас буду называть просто «русский, который отобрал у меня порошки».

— Русский? — обомлел я.

— У вас характерные ошибки. Я изучала в университете русскую литературу. И люблю Достоевского. У меня и имя русское. Я сначала хотела быть Соней. Как Соня Мармеладова. Потом встретила одну плохую Соню. А имя Лида тоже русское и красивое. Правда?

— Правда, — я счел за благо обмануть. Сестру моей бывшей жены звали Лида, и ничего красивого в этом имени я не находил.

— Когда ты догадалась, что я русский?

— С первых минут. Я не такая уж дурочка. Южная Африка, Южная Африка… Я все понимаю. Все-все понимаю. Вас интересует Пичугин. Вы из КГБ.

— Ладно. Пичугин меня… лично меня не интересует. Меня не интересует, как и почему вы ему помогали. Меня интересует только одна вещь.

Я замолчал. Молчала и Лида.

Я подозвал хозяйку:

— Что у вас на обед?

— На основное — рагу или тефтели с картофельным пюре. А сначала салат.

Я повернулся к Лиде:

— Ты что любишь? Рагу или тефтели?

— Тефтели.

— Тогда, пожалуйста, тефтели, два бокала красного и мне кофе.

— Меня вообще-то зовут не Лида, а Алеида. Но Лида как-то удобнее.

— Алеида? Ты что, арабка?

Лида фыркнула:

— Странно такое от вас слышать! Хотя вы все там уже не такие. Алеида — дочь Че Геварры. И кто вас интересует?

— Не кто, а что. Пичугин увез с собой статуэтку. Я хочу узнать, у кого она.