Валютная могила - [6]

Потом на память метрдотелю пришел странноватый худой мужчина в очках с дужкой, перевязанной синей изолентой, и нейлоновой рубашке из семидесятых годов прошлого столетия под кургузым пиджачком с протертыми локтями. Этот худой мужчина в фантастических количествах поглощал бургеры «Айдахо», заедая их карпаччо из мраморной говядины и запивая рубиново-красным Tignanello Toscana IGT.2009 по триста долларов бутылка. Немногие знали, что очкастый и худой господин (опять-таки) бомжеватого вида – владелец восьми московских газет, трех телекомпаний и крупный акционер «Газпрома». Рублей он не признавал, всегда расплачивался долларами, хоть это у остальных посетителей и не приветствовалось. За раз он проедал ровно тысячу долларов, а платил полторы. И приходил в «Аркадию» через день, пока не уехал на постоянное место жительства в Аргентину, продав газеты и телекомпании и оставив при себе лишь акции «Газпрома». Так что у богатых граждан, как говорится, свои причуды. «Вот еще один богатей чудит, правда, смердит очень, но за такие деньжищи придется потерпеть», – посмотрел на Виталика метрдотель и усадил его слегка на отшибе, за столик у окошка, отгороженный от остальных посетителей деревянной ширмочкой.

Конечно, так, на всякий случай, метрдотель проверил евро Виталика на аппарате De La Rue 2650 с ультрафиолетовой и инфракрасной детекцией. Деньги оказались, как он и предполагал, настоящими, что еще более укрепило метрдотеля во мнении, что Виталик – скучающий богач, который наряжался бомжом и отправлялся гулять по московским трущобам, чтобы скрасить скуку и испытать новые и по возможности острые ощущения. Кажется, услугу стать на время бомжом предоставляла какая-то московская фирма с экзотическим и трудно запоминаемым названием, снабжая богатеев драной и грязной одеждой и негласной охраной, чтобы клиента, не дай бог, ненароком не пришибли в какой-нибудь подворотне. Ну а то, что от Виталика пахло застарелой мочой, так это, наверное, так полагалось, дабы придать образу бомжа полную достоверность.

Обслуживал Виталика лучший официант ресторана «Аркадия» Гриша. Завсегдатаи звали его Гриней, как ровно через минуту стал называть его и Виталик. Гриня был понятлив, расторопен и крайне быстро появлялся с заказанными блюдами, словно вырастал из-под земли или имел способность материализоваться.

Вкус у «бомжа» оказался на удивление отменный, и это еще более укрепило метрдотеля во мнении, что тот «шифруется». Заказал он себе салатик с копченой утиной грудкой под медово-горчичным соусом и тартар из муксуна. Из горячих блюд предпочел куриные крылышки с соусом блю-чиз и язычки молодых ягнят с овощами, не прошел мимо Стейк de Costilla на ребрышках из мраморного мяса «prime». Из карты вин «бомж-богач» выбрал розовое и игристое испанское Cava Rosado Brut, что выдерживается в холодных погребах не менее полутора лет, и бутылку легкого французского Chablis. На десерт попросил шоколадный флан с мороженым и несколько долек ананаса в нежнейшей ромовой карамели.

Поглядеть на столь знатного едока-гурмана вышел сам шеф-повар Фердинанд, то ли аргентинец, то ли перуанец, хотя внешне больше походил на крестьянского сына из-под Рязани. Слегка поклонившись осоловевшему от еды и питья Виталику, откинувшемуся на спинку кресла, он на ломаном русском языке полюбопытствовал:

– Как вам у нас… э-э-э… панрафилось?

– Понравилось, понравилось, – снисходительно ответил Виталик, ковыряясь зубочисткой во рту. – Заведение – класс!

– Надэюсь, ви эсчо к нам сайдете? – спросил то ли аргентинец, то ли перуанец.

– Непременно зайду. Считай, брателло, что приобрел путевого клиента, – произнес Виталик и, достав из кармана пачку евро, а затем еще одну, бросил их небрежно на столик. (Как показалось метрдотелю, стоявшему неподалеку, у Виталика в карманах были еще точно такие же пачки.) – Ты вот что, Фердик, сооруди-ка мне с десяток стейков, самых наилучших. Хочу друзей своих угостить. Ну, и вина принеси. Самого дорогого и вкусного, понял? Бутылок пять…

– Я распоряжусь, – учтиво поклонился подошедший метрдотель. – Сейчас все будет исполнено…

Через сорок минут, в течение которых Виталик медленно и нехотя потягивал кофе-глясе, принесенное ему в качестве бонуса, был собран большой пакет с завернутыми стейками и винными бутылками для друзей «богача».

– С вас за ужин шестнадцать тысяч двести и за стейки и вино навынос – восемьдесят шесть тысяч. Итого – сто две тысячи двести, – скороговоркой произнес Гриня и посмотрел в сторону.

Виталик невозмутимо отсчитал из пачки с евро тридцать купюр и пододвинул их Грине.

– Простите, а не могли бы вы рассчитаться с нами в рублях? – осторожно спросил официант.

– «Деревянных» при себе нет, – отрезал Виталик и отделил от пачки еще две купюры: – А если так?

Гриня вопросительно посмотрел на метрдотеля, стоявшего как бы в сторонке, и тот в ответ на взгляд официанта согласно кивнул.

– Что ж, – сахарно улыбнулся Гриня. – Для вас мы всегда готовы сделать исключение.

– Вот и славненько, – произнес Виталик, как и подобает настоящему барину. Ни метрдотель, ни Гриша, ни, тем более, шеф-повар, который то ли аргентинец, то ли перуанец (а может, просто русский Ванька из-под Рязани), не ведали о том, да и не могли предположить, что еще третьего дня «богач» Виталик лежал пьяный и обмочившийся на раздавленных картонных коробках в одном их тупиков терминала станции Москва-Пассажирская-Смоленская. А сегодня уже ощущал себя Крезом (на худой конец, Биллом Гейтсом) и господином положения. Вот ведь что делают с человеком большие деньги. Причем перевоплощение происходит мгновенно…