Валюта любви - [75]

Обнимаю леди в туалете, и слезы текут по моим щекам. Вытираю лицо и медленно возвращаюсь к столу. Думаю только о ней. Возможно, она бедна и работает уборщицей в туалете, но я бы предпочла такую жизнь, чем жить с этими пираньями.

Аднан встает и отодвигает мой стул. Я сижу в центре стола, наблюдая за ним как будто со стороны, в кристально чистой перспективе. Двадцать пять мужских эго сражаются друг с другом. Рене пытается выглядеть красивой и очаровательной. Кажется, Мохаммед привык к этому. Аднан явно обладает властью. Эти мужчины с переизбытком тестостерона пресмыкаются у его ног, используя любую стратегию, какую способны придумать, в сражении за приз – деньги Аднана. Они выглядят жалкими, ведя глупые игры за обладание могуществом. Не могу больше это терпеть. Не хочу быть частью этой мерзости. С меня хватит. Я хочу уйти.

* * *

Когда возвращаюсь домой и погружаюсь в безбожное количество школьных занятий, Аднан звонит снова и снова, желая, чтобы мы встретилась в Нью-Йорке или Париже и обсудили наш контракт и наше будущее. У меня финальные школьные проекты, проектирование и создание целой коллекции. Мне нужно сделать выкройки, купить ткани и отделочные материалы и сшить всю коллекцию.

Кроме того, я планирую огромный выпускной показ мод для сотен студентов и более тысячи гостей. Знаю, он хочет обсудить финансовые вопросы, но мне не нужны его деньги. Он до сих пор не понимает моей потребности работать и, вероятно, никогда не поймет. Не думаю, что он когда-либо встречал такую независимую девушку, как я. Хочу добиваться успеха самостоятельно. И делаю это.

Отказаться от моей любви к Аднану равносильно хирургической операции, словно что-то должно быть физически удалено, чтобы избавить меня от этого чувства. Иногда развлекаю себя мыслью о любимом конструировании одежды и совместной жизни на яхте или в Париже, чтобы чаще его видеть. Это может сработать. Но моногамия не для него. Тупиковая ситуация. Мне необходимо оторваться от него.

Мы разговариваем по телефону несколько раз, пытаясь скоординировать наши расписания. Он хочет встретиться лично, чтобы обсудить наше расставание, которое, вероятно, означает какое-то финансовое завершение. Я же просто хочу знать, что он по-прежнему мне друг.

Всю весну веду борьбу с собой. Молюсь о помощи, чтобы хватило сил отпустить его, и об исцелении для моего сердца. Это ужасно. Он стал чем-то большим, чем любовник или парень. Он – мое спокойное, безопасное прибежище. У него есть ответы на все мои вопросы, и он всегда знает, что сказать. Скучаю по его сарказму и юмору. Грущу по всем глупым мелким уколам, которые мы делали друг против друга. Скучаю по нему и всем совершенным нами глупостям. Мне не хватает того, как, лежа в постели, бывало, сворачивалась клубком, уткнувшись головой ему в шею.

Преподаватель FIDM мистер Костас, Джун Ван Дайк и я, бальный зал Los Angeles Hilton, 18 декабря 1982 года

Выпуск

С июня по декабрь 1982 года

Наконец к маю мое сердце освободилось от боли, связанной с Аднаном. Мой разум прояснился. С июня по декабрь мне нужно сосредоточиться на окончании обучения. В сентябре, в начале последнего семестра, наши преподаватели по проектированию коллекции собирают всех выпускников в аудитории, чтобы сообщить плохие новости: в этом году FIDM не будет проводить выпускной показ.

Предполагается, что шоу должно стать тем двигателем, который вынесет нас на орбиту. На показах обычно присутствуют могущественные люди из индустрии моды, ищущие новых, свежих дизайнеров. Ради этой возможности мы трудились каждую неделю.

Новость сокрушительна. Все беспокоятся о том, как найти работу. Как трудоустроиться без платформы, на которой можно продемонстрировать свою работу? Студенты либо бунтуют, либо молча уходят в себя. Я не на шутку расстроена, но и начала обдумывать положение. Мне довелось повидать сотни показов. Это не так сложно. Почему я должна просто смириться с их решением? Я не та девушка, которая сдается или готова принять ответ «нет». Знаю, как запустить шоу. Что мешает мне устроить показ?

Отправляюсь прямо в администрацию, чтобы узнать, действительно ли показа не будет и почему. Женщина объясняет мне, что это решение вызвано экономической ситуацией в стране. США находятся в стадии рецессии, а уровень безработицы выше, чем в период Великой депрессии. Когда излагаю мой план устроить показ самостоятельно, она недовольна этой идеей. Настолько, что предупреждает меня: я не вправе использовать название FIDM.

Возможно, она думает, что это будет плохо и им придется краснеть за меня? Ее комментарии лишь укрепляют во мне решимость. Тотчас начинаю подсчитывать количество гостей, чтобы определиться с местом проведения показа. С учетом около полутора тысяч человек потребуется большой бальный зал в крупном отеле. У меня есть немного денег в банке, так как работала, когда позволяла учеба, поэтому отправляюсь через улицу в отель, где работает мой друг Бенни Вашингтон, и вношу залог за аренду бального зала Pacific в отеле Los Angeles Hilton на 18 декабря. У них есть все, что нам нужно: звуковое оборудование, освещение, пространство за кулисами, чтобы переодеваться, даже имеется длинный подиум.