Валтасаров пир - [57]

– Ступайте танцевать котильон с вашей супругой, – приказала я. – Не стоит пренебрегать женой до такой степени.

Он ушел, оставив меня в одиночестве. Я обмахивалась веером и старалась сохранять самый равнодушный вид. Адмирал, при его самонадеянности, должен решить, что я нарочно разогнала кавалеров, чтобы дать ему возможность пригласить меня на танец. Надо было только подождать, осталось ли у него воспоминание о моей гибкой талии и устоит ли он от желания сжать ее в котильоне.

Все шло как по маслу и даже быстрее, чем я ожидала. Резкий, насмешливый голос прозвучал над моей головой:

– Не удостоит ли принцесса меня чести станцевать контрданс?

– Милостивый государь, – отвечала я как можно безмятежнее, – вы ошибаетесь: это не контрданс, а котильон.

– Ну, так каков же ваш ответ?

Он спрашивал так резко, словно командовал матросами на палубе.

– Нет, – сказала я просто, любезно улыбаясь. Адмирал ждал, что я что-то прибавлю, но я держала паузу.

Интуитивно я чувствовала, что выбрала правильный тон. К тому же я смотрела на адмирала очень спокойно, широко открытыми глазами, не выказывая никакого волнения. Он мог сравнивать: на Водрейля я смотрела иначе – искоса, кокетливо, завлекающе, из-под опущенных трепещущих ресниц…

– Что, просто «нет»?

– Увы, – сказала я еще любезнее, твердо решив ограничиться этими односложными словами.

– Вы не были так горды там, в храме Амура.

Я все так же молчала, любезно улыбаясь. Не дождавшись никакого ответа на свои слова, он неминуемо почувствует себя неловко. Повернувшись на каблуках, адмирал зашагал прочь. Я перевела дыхание, досадуя, что сердце у меня билось, как у зайца.

Граф де Водрейль, встревоженный, вернулся ко мне:

– Чего, черт побери, хотел от вас этот матрос?

– Ах, он просто невежа, – сказала я громко.

И заметила, что многие услышали, как принцесса д'Энен назвала адмирала де Колонна невежей. Может быть, с моей стороны это было резко и к тому же неискренне. Ну а как он вел себя со мной, кем он меня считал?

«Я, наверно, влюблена, – подумала я взволнованно. – Я еще ни для кого не строила таких козней, не вела такую глупую игру. А как глуп он, что толкает меня на это! Что ему стоило хоть чуть-чуть пощадить мою гордость? Я бы сразу стала как шелковая. Немного вежливости и нежности – вот все, что мне нужно! Хотя нет… Я хочу, чтобы он любил меня».

Бал закончился уже за полночь. Маргарита накинула мне на плечи манто, а граф де Водрейль отправился на поиски своей кареты. Ехать было недалеко, но мороз стоял такой трескучий, что страшно было показаться на улице. Погрустневшая, я стояла посреди вестибюля, окруженная толпой куда-то спешащих людей и влюбленных пар. Чего бы я ни дала, чтобы не ехать в ресторан с графом… А он, чудак, выглядел таким счастливым и возбужденным, что мне было совестно его разочаровывать.

Чья-то рука коснулась моего плеча:

– Сюзанна, может быть, вам найти карету?

Я поразилась. Это спрашивал адмирал. Он называл меня по имени! У него был совсем другой голос – резкий, как и прежде, но без грубости и насмешки, разве что со сдерживаемым недовольством. Я взглянула ему прямо в лицо. Он явно переживал вспышку мужского желания, был взбешен и чувствовал ту ревность, которая заставляет дрожать от ярости, – но этого было мало, черт побери!

– Благодарю вас, – сказала я холодно, – карету мне найдет лакей.

– А лакея зовут граф де Водрейль? – в бешенстве спросил он. – Быстро же вы находите любовников – раз-два, и готово! Наверно, вы частый посетитель укромных уголков в храме Амура.

Вспыхнув, я отшатнулась от него и в гневе ударила по щеке. Звонкий звук пощечины ясно выделялся из всеобщего шума. Придворные замерли на месте, нюхом предчувствуя скандал. Не часто статс-дама королевы у всех на глазах дает пощечину мечте женщин Парижа!

С пылающими щеками я стояла против адмирала. Рядом появился граф де Водрейль и поддержал меня под локоть. Я не знала, что мне делать, как выйти из этого положения, и безумным взглядом смотрела то на своего кавалера, то на адмирала.

Ждать пришлось недолго. Граф де Водрейль, по своему обыкновению живущий от дуэли к дуэли, привычным жестом снял перчатку:

– Я вызываю вас, черт побери!

Адмирал перехватил руку, готовую швырнуть перчатку ему в лицо.

Дальше все было как во сне. Маркиза де Шатенуа поддерживала меня за талию и шептала какие-то утешения на ухо. Аристократы окружили соперников. Никто не пытался воспрепятствовать поединку, хотя всем было известно, что дуэли запрещены еще кардиналом Ришелье. Причина размолвки была определена оскорблением третьей степени, а поскольку в деле была замешана женщина, то есть я, то примирение не допускалось.

– Стреляться с двадцати шагов и через платок.

– Завтра, тысяча чертей, завтра же вечером!

– И в Венсеннском лесу.

– Мои секунданты известят вас о других подробностях, черт побери!

Потрясенная, я дала Изабелле увести себя. Мы сели в карету, и маркиза отвезла меня в свой парижский отель. У меня началась мигрень, и врач дал мне снотворное. В три часа ночи я уснула, так и не успев обдумать, как ужасно случившееся.

4

Утром меня разыскала плачущая Тереза де Водрейль. Несмотря на возражения Изабеллы, она ворвалась ко мне в спальню и с порога осыпала меня горькими упреками: