Валтасар. Падение Вавилона - [111]

Очень скоро испарилась надежда на военную силу, причем в достаточно оскорбительной для наследника в форме. Получив отказ от главного жреца храма Эсагилы начать в оставшиеся дни празднования Нового года церемонию приведения его к царственности, Лабаши приказал командиру личной эмуки Нериглиссара Набу-зиру-киниш-лиширу или попросту Зиру, привести к нему верхушку жрецов. «Я поговорю с ними по-свойски», – заявил он. Командир эмуку тут же попросил отставку, а в разговоре один на один предупредил Лабаши, что тот, видно, умом тронулся, чтобы посылать вооруженных людей в пределы храма Мардука Бела. Если даже он, Зиру, попытается исполнить приказ, люди все равно откажутся, ибо всякого, кто дерзнет на подобное святотатство, ждет проклятие. Достанется не только обидчику великого бога, но и всей его родне. Если наследник желает получить благословение Мардука, ему следует самому отправиться в храм.

Лабаши с удивлением обнаружил, что верных ему людей оказалось совсем не так много, как оно виделось в дни правления Нериглиссара. Всего-то группа молодых офицеров и друзей детства из Сиппара, которые, как выяснилось, успели увязнуть в долгах и теперь связывали свое будущее с немедленной и щедрой раздачей подарков, хлебных должностей и чинов. Этим действительно было наплевать на традиции и законы, но в совокупности они не представляли и тени силы, необходимой для захвата трона.

День Лабаши раздумывал, потом все-таки решился навестить главного жреца Эсагилы. Захватил с собой и табличку с оттиском печати жреца. Коллегия тут же приняла наследника и на вопрос, когда же они собираются выполнять клятвы, данные умирающему царю, главный жрец ответил не задумываясь – никогда!

После некоторого замешательства, которое испытал наследник, услышав подобный ответ, жрец добавил – никогда в Вавилоне не пренебрегали обычаем. Никто и никогда не пытался нарушить правило престолонаследия, установленное древними царями, поэтому и им, хранителям страны и города, не к лицу нарушать закон. Когда же Лабаши продемонстрировал им табличку с оттиском льва, главный жрец заявил, что этот отпечаток не имеет ничего общего с тем официальным перстнем, которым он скреплял такие важные документы. При этом он продемонстрировал камень, с вырезанным на нем драконом Мардука.

Лабаши бросило в краску. Он попытался набавить голос, начал кричать, что не допустит подобное мошенничество. Тогда ему указали на дверь. При этом наследника утешили, что правителем непременно станет член семьи Навуходоносора. Того требует народ, величие и слава Вавилона. В этом Лабаши может быть уверен. Лабаши решил, что речь идет о Валтасаре, и, поскольку он полагал, что крепко держит в руках сопливого стрелка по воронам, юноша решил выждать.

Утром четвертого после кончины Нериглиссара дня и на второй день празднования Нового года глашатаи объявили, что следующий год не может считаться годом царственности избранного богами, но будет занесен в анналы как год правления временного правителя, причем имени Лабаши-Мардука названо не было.

В то же утро Набонид и Нитокрис переселились в летний дворец. Мать приняла тайно вывезенного из городского комплекса сына в свои объятия. Затем Набонид удалился с Валтасаром и долго с ним беседовал. Во время разговора «царский голова» спросил у Валтасара, желает ли он царствовать в Вавилоне, на что ребенок с полной серьезностью ответил – непременно. И не только царствовать, но и побеждать врагов. Проламывать им головы, добавил он…

– Для этого, – объяснил Набонид, – тебе следует согласиться, чтобы я, «царский голова», глава канцелярии, усыновил тебя.

– Зачем это нужно? – спросил мальчуган.

– Иначе царем станет Лабаши-Мардук, – объяснил Набонид. – Ты же еще мал управлять государством.

– Если я соглашусь, чтобы ты стал мне отцом, тогда ты будешь управлять государством?

– Да, – подтвердил Набонид. – Я буду вынужден принять на себя эти обязанности, чтобы сохранить для тебя страну.

– Какая же разница между тобой и Лабаши? – деловито поинтересовался Валтасар.

– Такая, что Лабаши старше тебя на шесть лет, следовательно, вы с ним почти ровесники, а я почти на шесть десятков лет. Если я усыновлю тебя, ты станешь моим наследником. Старики не в пример молодым не долго засиживаются на этом свете. Я скоро уйду в нижний мир, а от Лабаши ты этого не скоро дождешься.

Мальчуган задумался, потом кивнул.

– Я согласен.

– Вот и хорошо, – погладил его по голове Набонид. – Вот и молодец.

Выйдя во двор летнего дворца, Набонид объявил, что по просьбе царевича он согласился усыновить его, чтобы мальчик не чувствовал себя обделенным отеческой заботой и лаской. В тот же день эта новость разлетелась по Вавилону.

На следующее утро, невзирая на объявленный траур, в храме Сина – хранителя царственности под охраной Рибата и его стражи была проведена церемония усыновления, на которой было объявлено, что Набонида с этой минуты следует считать законным отцом сына Навуходоносора. В отместку Лабаши издал приказ, смещающий Набонида с должности «царского головы». Молодые офицеры даже попытались арестовать Набонида, Нитокрис и Валтасара на выходе с храмового двора, однако охрана царевича, возглавляемая Рибатом, угрожая применить оружие, быстро отогнала десяток «раскудахтавшихся на всю округу петушков» – так окрестили эту свару на базарах.