Вальсирующие со смертью - [13]

«Не считай меня простачком, нежная моя. Когда положишь в ячейку оригинал, тогда получишь деньги. Я могу заплатить, но только один раз, а не делать из себя раба на всю жизнь.

Позвони мне по телефону, и мы сможем произвести обмен при встрече. Так будет надежнее».

Ниже стоял номер телефона, но имени под ним не значилось. Добрушин не стал ломать себе голову, убрал записку в карман и поехал на работу.

6

Вечером того же дня он вновь поехал в Снегири. С какой целью? Трудно сказать. Его тянуло туда. Он приехал на дачу в семь вечера и безошибочно нашел дорогу. Ключи от дома лежали в его кармане, и вел он себя по-хозяйски. Усевшись в кресло, он слушал тот самый вальс, пластинка с которым так и осталась на проигрывателе. Эта музыка его успокаивала и придавала ему уверенности. Никто не мог застать его врасплох или напугать. Он уже точно знал, как реагировать на любое событие, будь оно закономерным или неожиданным. Его поведение напоминало запоздалый акт самоутверждения либо испытания самого себя на твердость духа.

Самым неприятным было то, что ему пришлось смывать засохшую кровь со ступеней лестницы. Добрушин не выносил вида крови. В детстве он глубоко порезал ногу и потерял много крови. С тех пор он не мог спокойно реагировать на красную, густую жидкость, дающую человеческому сердцу жизнь. Новый обыск дома дал свои результаты. Нашлась записная книжка покойной шантажистки и три видеокассеты. Найденное он убрал в свою сумку. Несколько платьев и нижнее белье бывшей хозяйки сгорели в камине под музыку того же вальса.

Когда стемнело, он решил ехать домой. Пора обрадовать жену и выделить ей средства на очередную вечеринку. Пару недель он еще протянет, но где брать деньги на бесконечные пиршества, не знал.

В позднее время электрички ходили редко. Платформа пустовала. Кроме двух типов в кожаных куртках, куривших в начале перрона, никого не было. Он подошел к светящемуся окошку билетной кассы и протянул деньги.

— Один до Москвы.

Кассирша с испугом посмотрела на него. Лицо ее напоминало скисшее молоко.

— Что с вами, уважаемая?

Женщина проглотила слюну и тихо сказала:

— Электричка через пятнадцать минут. Я боюсь.

— Кого? Меня?

— Те двое. У одного из них кобура с пистолетом под мышкой. Я видела, когда он склонился к окошку.

— Телефон у вас есть?

— Есть.

— Звоните в милицию. Пусть высылают наряд и свяжутся с Дедовском, если не успеют, чтобы там встречали. И не дрожите так. Ничего страшного.

Майор отошел от кассы и направился к остановке первого вагона. Оружие Добрушин с собой не носил, но в заднем кармане лежали наручники. Как ни странно, но самого себя он боялся больше, чем преступников. В таких делах опыта у него хватало.

Достав из пачки сигарету, он приблизился к рослым парням и весело сказал:

— Привет, мужики. Огоньку не найдется?

Один из них, что стоял ближе, облокотившись о перила, достал из куртки зажигалку и бросил запоздалому пассажиру.

Добрушин прикурил. Зажигалка ему понравилась. Настоящий «Данхил» с большим запасом газа. Майор незаметно выкрутил колесико регулировки до упора и слегка пошатываясь, подошел к хозяину зажигалки.

— Клевая безделушка.

Тот протянул ладонь.

Добрушин схватил его за кисть левой рукой и чиркнул кремнем. Мощное пламя вырвалось наружу и обожгло лицо парня. Резким движением Добрушин крутанул руку противника, развернул его на сто восемьдесят градусов и с силой толкнул на стоявшего рядом сообщника. Все произошло в долю секунды. Такого оборота никто не ожидал. Противники повалились на землю. Тут в ход пошли ноги, засверкали пятки майора, заскрипели челюсти, брызнула кровь из перебитых носов. На какое-то мгновение поверженные здоровяки потеряли сознание.

Ловким движением Добрушин защелкнул наручники на запястье одного и, просунув браслет через стальной прут ограды, окольцевал руку второго. Пистолет из кобуры под курткой поменял хозяина и очутился у майора.

Ребята очнулись быстро. Перед ними на корточках на безопасном расстоянии сидел тип с сигаретой во рту и направленным стволом «ТТ» в их сторону.

— На железке промышляете? И как доходы?

Один из них дернулся, но этим лишь доставил нестерпимую боль приятелю. Когда они поняли свое положение, тот, что постарше, сказал:

— Тебе больше всех надо? Сними браслеты и останешься живым.

— Я-то останусь, а вы — не уверен. Вооруженное нападение на майора милиции добром не кончается.

— Брось туфту гнать, мент. За нас из тебя все кишки вытряхнут. Солнцевские мы. Врубился?

— А по мне, хоть лунатики. Я вас всю жизнь давил и давить буду. — Добрушин глянул на второго. — Ну а ты, сиротинушка, где свой ствол прячешь?

— Не ношу. Шумно слишком.

— Соображаешь.

Майор глянул на часы.

— Наряд будет здесь через семь-десять минут. Аккурат к электричке. Колитесь, ясные солнышки, в чем промысел нашли. Глядишь, я сжалюсь над вами. Ребятки вы тихие.

Опять заговорил старший:

— Кореша старого ищем. Берлога у него в этом районе. Где, не знаем. Должок за ним. Железка не наш профиль.

— Как кличут кореша?

— Калган. В ментовке человек известный. Снимай браслеты, тебе же хлопот меньше.

Добрушин встал и сделал шаг навстречу. К очередному выпаду он был готов. Ему хотелось подразнить глупцов. Из рукава кожаной куртки младшего выскочило лезвие ножа. Резкий щелчок с лязгом — и сверкающее жало вылетело на три десятка сантиметров от кулака.