Вальс над бездной - [49]

Дэн собрал в стопку папки, убрал в ящики канцелярию, унес на кухню и вымыл две чашки и блюдце. Но легче все равно не стало. Ни на йоту. Душу разъедала непрекращающаяся боль, сердце рвал немой крик. Хотелось завопить так, чтобы дрогнули стены, и обрушить кулак на столешницу. Но вместо этого Дэн включил пылесос – в надежде, что его шум хоть немного заглушит закольцованные в один круг мысли. Потом набрал ведро воды и принес с балкона швабру. Когда его квартира превратилась в стерильную операционную, вещи оказались разложены по местам, поверхности отполированы, а зеркала начищены до блеска, он сорвал с вешалки куртку, сунул, не глядя на экран, в карман телефон и вышел.

Апрельский ветер щедро плеснул ему в лицо свежести и прохлады и немного привел в чувство. Через несколько дней – майские праздники. Люди рванут за город жарить шашлыки или сажать на дачах картошку. У Дэна не было ни загородного участка, ни компании, с которой можно было бы отправиться на шашлыки. Да и не любил он с тех самых событий компании. А так как не пил ничего крепче пива, то и собеседник из него в шашлычных компаниях был бы так себе. Однажды Лиза удивилась, что у него, при всей этой видимой общительности, активности и популярности практически нет друзей – только Дина и Ивасин. Тогда Дэн отговорился тем, что просто по натуре интроверт, любит одиночество. Стал бы он таким, если бы не та история? Может, он и книги бы не начал писать.

Дэн поравнялся со своей припаркованной неподалеку от дома машиной, вытащил из-под «дворника» рекламную листовку и, не глядя, сунул ее в карман. Иногда его карманы оказывались наполненными такими вот скомканными рекламками, которые он забывал выбросить по дороге в урну. Может, ему просто нужно больше ходить пешком? Ведь даже в спортзал он ездит на машине. Дэн пообещал себе, что, начиная прямо с сегодняшнего дня, станет больше гулять – обдумывать сюжетные ходы во время пеших прогулок, а не во время кружения на машине по столичным дорогам. Ведь когда-то давно он именно так и делал. И пользовался не диктофоном, а тетрадью. Дэн грустно улыбнулся посветлевшему, вопреки его настроению, небу и в этот момент почувствовал, как в кармане завибрировал телефон. Звонили ему с незнакомого номера, и Дэн решил не отвечать. Неизвестно, кто и с какой целью выяснил его номер. Он отключил звонок. Но следом с этого же номера прилетело сообщение. «Дэн, это Вадим Дохновский. Дядя Лизы. Возьмите, пожалуйста, трубку».

Приехали. Дэн остановился и криво усмехнулся, глядя на экран. Вот и семья Лизы узнала о «грязной-грязной» истории. Амалия стреляет не пулями, а бьет на поражение из тяжелой артиллерии. Браво! Следующим, видимо, стоит ожидать звонка от самого Алексея Чернова. Но потом Дэна окатило тревогой: а вдруг что-то случилось с Лизой? Ведь отчего-то же ему звонит не ее отец, а дядя, который находится в Москве? Не дожидаясь, когда Дохновский перезвонит, Дэн сам нажал на вызов.

– Это Весенин, – представился он, едва ему ответили.

– Хорошо, что вы перезвонили, Дэн. Могу я с вами встретиться? Это очень важно.

– По поводу Лизы? С ней все в порядке?

– Да, с ней все в порядке, – сказал Вадим, однако пауза, которая предшествовала его ответу, только еще больше насторожила.

– Хорошо. Давайте встретимся, – вздохнул Дэн. – Где и когда?

– В банке. Сейчас.

Дэн вернулся к машине, посидел в салоне, собираясь с мыслями, а потом завел двигатель.

То, что его даже не заставили ожидать в приемной и проводила его в кабинет не секретарь, а Дохновский лично вышел к нему, говорило о серьезности намечаемого разговора. Сам Вадим оказался не таким, каким его себе представлял Дэн. Он думал, что совладельцу известного банка уже хорошо за пятьдесят, а Дохновский, казалось, был ненамного старше самого Дэна. Спортивный, подтянутый, одетый в отлично сидевший на его фигуре костюм и белоснежную рубашку. Дэну даже стало неловко за собственную одежду – вытертые джинсы и обычную футболку. Хорошо хоть душ после уборки принял. Он неловко пригладил волосы, которые наверняка растрепались на ветру, и присел в предложенное кресло. Кабинет был хорошо, но при этом типично обставлен. Поэтому внимание Дэна больше привлекла семейная фотография на столе банкира: двое русоволосых мальчишек целовали в обе щеки симпатичную блондинку, молодая женщина жмурилась и счастливо улыбалась в объектив.

– Кофе или чай? – гостеприимно спросил Вадим. Дэн оторвал взгляд от снимка и качнул головой: он приехал сюда не ради кофе. Дохновский закрыл дверь и опустился в кресло напротив Дэна, внимательно посмотрел на гостя, а затем неожиданно улыбнулся.

– В этом кабинете велись всякие разговоры. Но такого толка – впервые. Да и у меня как-то нет опыта в подобных беседах.

Вадим развел руками, и Дэн неожиданно почувствовал к нему симпатию.

– Вы хотите поговорить о Лизе? Вернее, обо мне и ней?

– Да. Мне позвонила сестра. Инга – не родная мать Лизе, но воспитывает ее с десяти лет. Они очень близки и откровенны. И Лиза, конечно, рассказала Инге о вас. Не подумайте, что моя сестра – мегера и против отношений падчерицы. Но тут такая ситуация…