Вальс любви - [39]

Когда Мэри завела ее в кабинку с зеркалами, Дорис вдруг представила, что чувствуют животные, когда их загоняют в стойла.

— Тебе понадобится еще и нижняя юбка, — продолжала Мэри, закрывая дверь кабинки. — И колготки…

— У меня уже есть пара нейлоновых чулок, — прервала ее Дорис, подумав, что жена Стива никогда не говорила с таким красноречием о джинсах.

— Одна пара? А если петля спустится? — тревожилась Мэри за дверью кабинки. — Мэгги клянется, что новые чулки до паха не пузырятся на коленях. Конечно, других таких ног, как у нее, я не встречала.

Дорис шлепнулась в примерочной на табурет и заткнула уши, мечтая об одном — скорее выбраться отсюда, хотя бы с платьем. Она уже целую вечность в этом магазине.

Когда Мэри заговорила о модном платье цвета морской пены, Дорис поклялась в верности только магазину «Все для ранчо» с его хозяйственными товарами.

И все же она вынуждена была признать очевидное: нежно-зеленый цвет платья удивительно высветил ее глаза. Кроме того, его лиф позволял обойтись без бюстгальтера, а широкий подол юбки не сдерживал шаг. Он струился свободно и красиво, обвивая ноги, казавшиеся длиннее и стройнее в босоножках на среднем каблуке.

Мэри подобрала ей нитку переливчатого пресноводного жемчуга и такие же сережки.

По пути домой Дорис чувствовала себя совершенно без сил. Пасти бычков и навешивать проволочную изгородь было не так утомительно, как готовиться к свадьбе деда.

О будущем она старалась не думать. Ясно, что, когда на ранчо обоснуются новобрачные, она станет третьей лишней. Будет уже совсем не то, что раньше, хотя Джек и счастлив с Салли. Впрочем, самое важное именно это: они отличная пара.

Радио в пикапе опять передало штормовое предупреждение. Дорис надеялась, что доберется домой еще до грозы. В такую погоду она всегда заводила лошадей в конюшню. Особенно пугался грома и молний Снейк.

Сил у нее совсем нет, вся энергия ушла на две сумки с покупками, которые она вывезла на тележке из магазина. Слава Богу, с этим покончено. Неизвестно только, жива ли она еще.

Крупные капли упали из густых темных туч, когда она завернула на подъездную дорожку. Забросив сумки в свою комнату, Дорис поспешила к лошадям.

Она привязывала Снейка в его стойле, поздравляя себя с тем, что вовремя починила крышу, когда с громким треском раскололось небо. Жеребец вздрогнул и завращал глазами. Как-то ранней весной он уже довольно спокойно перенес сильную грозу, так что у Дорис не было особенных оснований для беспокойства о нем. Остальные лошади отличались ровным нравом и, запертые в знакомых стойлах, вели себя спокойно — было бы корма и воды в достатке. Мулатка ухитрялась дремать во время грозы. Андрус тоже казался невозмутимым.

В сопровождении Боя и Тоя Дорис вышла из конюшни. На полпути к дому ее остановила вспышка молнии столь яркая, что она инстинктивно прикрыла глаза рукой. Над ее головой треснули и оторвались от ствола три ветки, и ее осыпал дождь колючих сосновых иголок.

— Бой! Той! — крикнула она, показывая на их дверцу в задней двери дома. — Вперед!

Они помедлили, поджав хвосты, пока ветки не обрушились на землю рядом с ними.

— Вперед!

Бой первым помчался к дверце, за ним последовал Той. Оглушительно прогрохотал гром, и Дорис заткнула уши. Пошатываясь, заспешила она к двери, но споткнулась и упала.

Прямо перед ней, блокируя путь, шлепнулась здоровенная ветка. Она с трудом поднялась, увидела вспышку пламени и услышала, как сзади нее на землю посыпались другие сломанные ветки.

Новая молния расколола небо, и оно снова загрохотало.

— Энди! — услышала она свой вопль. Как глупо — он же уехал. Уехал совсем. Она осталась одна. Дорис сделала один шаг, услышала, как сломалась еще одна сосновая ветка, и увидела, что сейчас она упадет на нее.

— Энди! — крикнула она опять, и все вдруг потемнело.

XI

— Дорис?

Далекий голос повторял ее имя, и она попыталась открыть глаза. Казалось, на веках у нее тяжелые грузила. Чья-то рука похлопывала ее по щеке, потом сжала плечо. До нее донесся запах горящего дерева и сосновой смолы. Одежда на ней была мокрая.

— Дорис, ты слышишь меня? — умоляющий голос стал яснее, громче… женский голос…

— Покупать ничего не буду… — пробормотала она… — Нет… больше не надо чулок до паха.

— Дорис, открой глаза, если можешь.

— Никаких украшений… — Дорис безуспешно пыталась открыть глаза. — Никаких лифов… — В голове у нее вспыхивали фейерверки.

— Я с тобой, Дорис. Все будет в порядке. Доктор Шорт уже выехал сюда.

Веки у Дорис дрогнули, и она открыла глаза. Рядом шумно дышали Бой и Той, над нею склонилось знакомое пухлое, кругленькое лицо. Мэри! Она-то как здесь?

— О! Слава Богу! — улыбнулась Мэри дрожащими губами.

Собаки заскулили, и Дорис схватилась за голову — так ей стало больно.

— Что… случилось?

— Молния ударила в большую сосну.

— Где… я? — Оглядевшись, Дорис обнаружила, что лежит в кухне на полу, укрытая стеганым одеялом. Под головой у нее была подушка. Мэри стояла над ней на коленях.

— Я затащила тебя в дом и позвонила доктору. Тебе не больно?

Дорис безуспешно попыталась собраться с мыслями.

— Очень болит голова.

— Как мне кажется, падая, ветка хорошо стукнула тебя по голове, — сказала Мэри. — Во всяком случае, шишка у тебя здоровая.