Вальпургиева Ночь - [3]

Очередной взмах меча едва не отсёк Наноку важную часть тела.

— Дерётся, — пожаловался варвар.

— Он же рыцарь, — пояснил Таль. — Это его любимое и единственное занятие. Но мне не понятно, почему ты дерёшься по его правилам. Ты же варвар, забыл? Вот и дерись, как варвар.

— Спасибо, что напомнил, — обрадовался Нанок.

Он отскочил в сторону, подобрал здоровенный камень и запустил его в противника. БАММ! — загрохотало железо.

— Не по правилам! — возмущённо закричал рыцарь. Его голос из-под шлема звучал глухо, и эффект выступления терялся. — Вы, уважаемый, пользуетесь не конвенционным оружием!

— Чего? — возмутился варвар. — Некан… неквец… Ты как меня обозвал, сволочь?

— Камнями нельзя, — поспешно перевёл рыцарь.

— Камни — национальное оружие горцев Кассарада, — с гордостью поведал ему варвар.

Он метнул второй камень, но тот со звоном отскочил от щита.

— Ах так? — возмутился Нанок. — В железо обулся, думаешь, всё можно? Ну, подожди…

Он поднял здоровенный камень, едва ли не с Ларгета весом и, крякнув от натуги, запустил им в противника.

— Есть в тебе что-то от утки, — одобрил Таль.

Рыцарь не сумел устоять на ногах. Валун — тоже, но ему и не требовалось.

— Наша взяла! — взвыла Томагавка. — Добей его, а то сейчас встанет.

— Заткнись, — беззлобно сказал варвар и поставил ногу на грудь поверженного рыцаря. — Сдаёшься?

— Никогда, — гордо заявил тот. — Зачем мне жизнь, если честь безвозвратно потеряна?

— Чего он сказал-то? — растерянно спросил Нанок.

— Он выразил сомнения в правильности твоей сексуальной ориентации, — пояснил Таль.

— А ты чего сказал? — совершенно запутался варвар и переключился на рыцаря. — Сдавайся, дурень, ничего тебе не будет. А то убью на фиг.

— Лучше смерть, — напыщенно сказал рыцарь и попытался скрестить руки на груди.

— Не сдаётся, — обиженно пожаловался варвар.

— Пригрози помочиться на его щит с родовым гербом, — предложил Таль.

— Нет! — поспешно заявил рыцарь. — Я передумал. Сдаюсь на милость победителя и признаю себя Вашим пленником.

— Вот что бывает, когда варвар пытается строить из себя человека, — фыркнул Таль. — И зачем нам пленный, скажи на милость? Корми его, пои, охраняй — мороки сколько! Не мог сразу башку отрубить, как Томагавка советовала?

— Никто меня не слушает, — пожаловалась секира.

— Простите, — пролепетал варвар. — Может, ещё не поздно?

— Поздно-поздно, — поспешил заявить рыцарь. — Пленных убивать нельзя.

— А что же с тобой делать? — спросила Лани.

— А это уже не моё дело, — отмазался рыцарь.

— Ну и не моё тоже, — варвар поднял секиру.

— Минуточку! — попросил рыцарь.

— Время пошло, — вставил Таль.

— Неужели нет другого выхода? — спросил рыцарь.

— Может, и есть, но мне лень его искать, — честно ответил варвар. — А разве этот тебя не устраивает?

— Абсолютно не устраивает, — подтвердил рыцарь. — А что, если получить за меня выкуп?

— А за тебя что-нибудь дадут? — с сомнением спросил Нанок.

— Вряд ли, — честно сказал рыцарь. — Но я мог бы тем временем сбежать, если случай выпадет.

— А нам до тех пор тебя караулить? — возмутился варвар.

— И кормить, — добавила Лани.

— Может, пусть сразу бежит? — предложил Таль. — Чего ждать-то? Отберём меч, и пусть себе бежит.

— Ну нет, — возмутился рыцарь. — Без меча я никуда не побегу. Можете забрать моего коня, доспех и оруженосца, но щит и меч я не отдам.

— У тебя есть оруженосец? — оживилась Лани.

— Блин его знает, куда эта дура задевалась, — сердито буркнул рыцарь.

— Дура? — сочувственно переспросил Таль. — Бедняга! Теперь мне понятно, с чего ты такой сердитый.

— Её приставила ко мне оруженосцем дама моего сердца, да будет благословенно её имя, — тяжело вздохнул рыцарь. — Она посчитала, что юная девственница не допустит с моей стороны деяний, порочащих даму моего сердца.

— О, так она девственница? — оживился варвар.

— Э-э, ну, она была таковой, когда мы отправлялись в путь из Пельсинора, — признался рыцарь. — Но с тех пор она не пропустила ни одного человеческого существа мужского пола, будь то хоть конюх, хоть герцог. Так что у меня есть определённые сомнения, сохранила ли она свою невинность до сих пор.

— Для сомнений есть основания, — согласился Таль, а Лани презрительно фыркнула:

— Ни одного существа, включая и Вас, сэр рыцарь?

— Ну… эээ…

— А что скажет на это дама Вашего сердца?

— Она… эээ… — на рыцаря было жалко смотреть.

Кусты зашелестели, раздвинулись, и Ларгет узрел симпатичную девичью физиономию.

— Ой, господин, Вы опять в плену, — воскликнула оруженосец (или оруженоска?), строя глазки одновременно Наноку, Ларгету и, на всякий случай, Лани.

Лани сначала опешила от такого поворота, потом рассмеялась.

— Славный оруженосец у нашего рыцаря, — усмехнулся варвар. — Как звать тебя, чудо?

— Сандра Панса, — кокетливо ответила девушка.

— А меня — дон Наполеон Таврический, — представился рыцарь. — Правда, Таврическим меня называют нечасто… но это скоро изменится, едва я совершу подвиг. Например, повергну великана… или дракона… или… Да вот, к примеру! Скоро Вальпургиева Ночь, и на горе Брокберг состоится шабаш ведьм. Можно прибить какого-нибудь могучего чародея. Отличный способ оставить своё имя в истории!