Валерий Воронин - преждевременная звезда - [9]
Воронин в шеренге игроков сборной — рядом с Яшиным. Строй возглавляет капитан команды Игорь Нетто: Гусь-2 (Николай Моношин) не смог вытеснить из состава Гуся-1…
С той поры прошло уже сорок лет. Масса последующих футбольных впечатлений, хлынувших на всех нас, впечатлений, к тому же, растиражированных телеэкраном и закрепленных в перенасыщенной памяти повторами видеозаписи, должна бы, по идее, размыть, размагнитить эстетический экстаз, вызванный торпедовской игрой, втянутой в уже плохо различимую давность.
Но постоянно ловлю себя на том, что «Торпедо»-60 (да и 61 — тоже) мне не с чем сравнить. Энергии, облаченной в артистизм такого рода, я больше не встречал в футболе. Не ощущал такой веселой, пижонской по молодости, не знающей в себе сомнений легкости раскрепощенного труда на поле. «Торпедо» никого не громило, не подавляло, не терзало, а просто выглядело талантливее соперников во всем от первой и до последней секунды игры, а не матча.
Насмешливая вязь комбинационной игры, присущая и футболистам торпедовской обороны, не могла генерироваться лишь тренерскими установками. Не мог не входить в состав команды мастер-мозговик, именуемый в советские времена диспетчером, а в смутные — плеймейкером. Но в той торпедовской компании я затрудняюсь его выделить… Позднее, когда чемпионский народ разбрелся по другим компаниям, бросились в глаза метаморфозы, происшедшие с Метревели в Тбилиси, с Геннадием Гусаровым в московском «Динамо» и даже в известной степени с прозванным в честь беспризорника из кинофильма «Мустафой» Олегом Сергеевым — стихийным и ломовым левым краем, когда сезон поиграл он за луганскую «Зарю». Торпедовские форварды отошли назад для организации игры. А в шестидесятом — шестьдесят первом (не хочу и шестьдесят второй год обижать, команда и в нем пыталась если не жить, то играть, как при Маслове, в очередной раз хамски уволенном) степень увлеченности общей игровой идеей позволяла импровизировать каждому без страха не понять друг друга….
…После одной из побед «Торпедо» над московским «Динамо» к ним в раздевалку неожиданно зашел динамовский тренер, великий Михаил Иосифович Якушин — и не стесняясь присутствия своего сверстника Маслова, сказал, воззвав к тишине и вниманию поднятием руки: «Ребята, у вас получилась замечательная команда. Сделайте все, чтобы сберечь ее!». Через четверть века я напомнил Михаилу Иосифовичу его предостережение. Он застеснялся своего тогдашнего пафоса — и пояснил: «Команда ведь была пьющая. А вот зацепились в шестидесятом за очечко — за другое, вошли во вкус умной игры и собрались в середине сезона…».
Ни в лучшие, ни в худшие свои сезоны торпедовцы — по сложившейся в команде традиции — не были монахами и пуританами в быту. Но глупо говорить, что взлет их прервался из-за нарушения режима, хотя и не все пили по таланту, кто-то и по деньгам, которых чуточку стало больше у чемпионов и обладателей Кубка. И нельзя ни в коем случае считать провалом второе место в сезоне шестьдесят первого и досадный проигрыш донецкому «Шахтеру» в финале Кубка, что для заводского начальства стало достаточным основанием для отставки Маслова. Но Якушин знал, отчего предостерегает. Выдающийся игрок выдающейся команды, ставший в ней же выдающимся тренером, лучше других представлял себе, сколько препятствий на пути становления суперклуба и суперигрока, в отношении к которому коварства никак не меньше, чем любви. Вокруг талантов и дел, в которые они вложены, всегда множество людей, готовых с огромной радостью разрушить созданный мир до основания… Еще один суперклуб в Москве никому, кроме ЗИЛа, и не был нужен. А ЗИЛ не сумел сохранить то, что имел. И в первую очередь «Деда»…
— 9—
Нельзя сказать, что в первом же послемасловском сезоне «Торпедо» рухнуло и развалилось. Оно перестало быть суперклубом, имея в составе тех же самых игроков — это все-таки был русский, по отношению к футбольному делу, конечно, любительский суперклуб. И никаким менеджерским методикам руководства не мог быть подчинен. Ему требовалась ненавязчивая каждодневность «дедовых» корректив — неформальность масловских отношений с каждым из игроков, когда к выполнению тренерского приказа футболист подготавливается всей жизнью в команде.
Заглядывая вперед, я бы сказал, что клуб, подобный «Торпедо» образца шестидесятого, и не мог исчезнуть вовсе. Он влился, обогатив, облагородив, в весь отечественный футбол, в сознании которого образ созданной Виктором Масловым команды долго не мог померкнуть.
Не все, конечно, выходцы из «Торпедо» прижились в других клубах — в командах без игровой программы они выглядели лишними. Моношин с его физическими возможностями не мог занять подобающего места в ЦСКА, а Денисов именно в армейском клубе стал особенно не в ладах со спортивным режимом — и по половине сезона проводил в госпиталях. И когда вернулся он в «Торпедо», где его не переставали ждать, талант этот громадный выглядел очень уж запущенным, но все равно на короткий срок пригодился, сыграл в Лиге чемпионов против «Интера», немедленно замеченный и оцененный тренером итальянцев Эленио Эррера. А Метревели и Гусаров и в сборной страны оказались на ключевых ролях. Геннадий Гусаров вместе с Виктором Понедельником из Ростова заняли в сборной вакансию Стрельцова, хотя Геннадия в «Динамо» превратили в полузащитника. Игроком национальной сборной оставался и перешедший в киевское «Динамо» Леонид (по-торпедовски: Леха) Островский…
