Валерий Гаврилин - [3]
Он никогда не превозносил себя и свое творчество. Справедливо считал, что пока деятели искусства сидят и «часами специально чувствуют», остальные трудящиеся обеспечивают их всем необходимым. Поэтому нужно платить людям за их работу своими сочинениями и стараться, чтобы сочинения эти не пылились на полках, а на самом деле были востребованы. Он не просил (в отличие от многих наших сегодняшних артистов) особого к себе отношения, не стремился возвыситься и не помышлял об исключительных привилегиях[2]. Во все времена семья Гаврилина жила очень скромно. Не случайно на вопрос о том, в каком литературном сочинении наиболее точно передана психология музыканта, он ответил так: «Это очерки Бориса Викторовича Шергина о народной певице Марии Кривополеновой. Он прекрасно показал, как надо воспитывать музыканта. Если хочешь чего-то добиться, надо приготовиться к бедности, ограничить себя во всём. Постараться быть святым в своём деле. Иначе не спасётся никакое искусство!» [19, 346–347].
Рассуждения эти были отнюдь не пустыми: они подтверждались всей жизнью Валерия Александровича. Из интервью 1997 года: «Возможно, кто-то и считает меня сумасшедшим, но я отказался от Президентской стипендии. Какое право я имею получать эти деньги, когда люди по полгода не получают зарплату? Я не хочу особенных композиторских привилегий. Я могу ещё работать и могу с этого жить! И вот ещё что. Я получил премию от нашего бывшего мэра и хочу при первой же возможности вернуть назад эти деньги. Как я могу брать подачку из рук человека, чья нравственность, как оказывается, вызывает большие сомнения у общественности нашего города?» [19, 382–383].
Он никогда никого не беспокоил, и порой это доходило до курьезов: хотел, например, сходить в Большой театр, но попасть туда было сложно, а попросить знакомых музыкантов достать билеты он не решался. В итоге так ни разу в Большом и не был (и это при том, что там с успехом шла его «Анюта»).
Жили они с Наталией Евгеньевной в последнее десятилетие довольно замкнуто, — по определённому, строго выверенному распорядку. Здоровье Валерия Александровича порой не оставляло не единой возможности передвигаться, общаться с друзьями, коллегами… Приходилось постоянно преодолевать целый ряд сложностей.
О том времени и в целом о своём великом дедушке рассказала мне Анастасия Гаврилина, внучка Валерия Александровича и Наталии Евгеньевны (она родилась, когда Гаврилину было 44 года):
«Дедушка был гений, а обычным людям понимать гениев не всегда просто. Я прекрасно его помню — наши беседы, прогулки, поездки за город. Голос у него был очень низкий, грудной. Сложно было представить, что у такого невысокого человека может быть такой бас. Говорил он всегда медленно, тщательно подбирал каждое слово. Но всё, что рассказывал, было увлекательно и образно. Он очень много знал — об искусстве, политике, религии, истории, природе, науке. Всем интересовался, читал книги, выписывал научные журналы. К тому же обладал феноменальным чувством юмора! Любил каламбуры, словообразования, писал друзьям и родным на праздники поздравления в стихах.
В последние годы он тяжело болел. Мне кажется, у него были все болезни, которые только могут обрушиться на человека. Пил много лекарств. Лекарства хранились в спичечных коробках, которые дедушка обклеивал переплетной бумагой и внутри разделял на отсеки. Каждое утро отсеки заполнялись заново. Меня тогда это немножко смешило — бесконечные разноцветные таблетки, которые нужно принимать строго по графику. Но сейчас я понимаю, насколько всё было серьёзно. Два инфаркта, язва желудка, проблемы с позвоночником, бессонные ночи…
И эти коробочки, и многие другие вещи дома он мастерил своими руками — всегда аккуратно и со вкусом. А переплётное дело освоил вообще в совершенстве. Бесчисленные свои книги, ноты переплетал сам. Почерк у него был каллиграфический — ровный, очень разборчивый, все буквы будто нарисованные.
Все те годы, что я его помню, он жил по строгому расписанию. Обед, например, был всегда в 14.00 и ни минутой раньше или позже. А если бабушка случайно обед задерживала, то он мог уйти заниматься на рояле, так и не пообедав.
Я проводила у них много времени. Родители работали, поэтому после школы я всегда шла к бабушке с дедушкой, и только вечером меня оттуда забирали. Жили они всегда правильно, по совести. Бабушка — настоящий педагог старой закалки, со строгими моральными принципами. Дед — человек вдумчивый, организованный, требовательный и к себе и к другим. Помню своё удивление, когда однажды я застала их за просмотром мексиканского телесериала; уверена была, что такие «глупости» они никогда смотреть не будут. В девяностые годы — очень тяжёлое время для всей страны и для нашей семьи — они постоянно смотрели по телевизору и слушали по радио передачи о политике. Разумеется, все ужасы, которыми сопровождалась перестройка и постперестроечные годы, они не принимали» [47].
Дневник Наталии Евгеньевны сохранил почти детальные описания многочисленных сюжетов — и какие передачи смотрели, и какие беседы вели, и сколько поздравительных телеграмм получали на праздники… Интересно, что Валерий Александрович, как рассказывала мне сама создательница дневника, никогда о нём не знал. Задумав свою летопись, она предложила Гаврилину купить диктофон, но он ответил, что такой вещи в его доме точно никогда не будет (очень настороженно относился к техническим нововведениям). Делать было нечего: Наталия Евгеньевна стала всё фиксировать от руки. Её дневниковые записи — уникальный документ эпохи — были изданы в 2014 году под названием «Наша жизнь». Временной период, описываемый Н. Е. Гаврилиной, охватывает почти 43 года: с июля 1956-го по 28 января 1999 года. К публикации этой она готовилась долго; многое дописывала, редактировала. И в итоге мы обрели самую полную, максимально подробную биографию Валерия Гаврилина — 623 страницы вместе с именным указателем!
Командующий американским экспедиционным корпусом в Сибири во время Гражданской войны в России генерал Уильям Грейвс в своих воспоминаниях описывает обстоятельства и причины, которые заставили президента Соединенных Штатов Вильсона присоединиться к решению стран Антанты об интервенции, а также причины, которые, по его мнению, привели к ее провалу. В книге приводится множество примеров действий Англии, Франции и Японии, доказывающих, что реальные поступки этих держав су щественно расходились с заявленными целями, а также примеры, раскрывающие роль Госдепартамента и Красного Креста США во время пребывания американских войск в Сибири.
Ларри Кинг, ведущий ток-шоу на канале CNN, за свою жизнь взял более 40 000 интервью. Гостями его шоу были самые известные люди планеты: президенты и конгрессмены, дипломаты и военные, спортсмены, актеры и религиозные деятели. И впервые он подробно рассказывает о своей удивительной жизни: о том, как Ларри Зайгер из Бруклина, сын еврейских эмигрантов, стал Ларри Кингом, «королем репортажа»; о людях, с которыми встречался в эфире; о событиях, которые изменили мир. Для широкого круга читателей.
Борис Савинков — российский политический деятель, революционер, террорист, один из руководителей «Боевой организации» партии эсеров. Участник Белого движения, писатель. В результате разработанной ОГПУ уникальной операции «Синдикат-2» был завлечен на территорию СССР и арестован. Настоящее издание содержит материалы уголовного дела по обвинению Б. Савинкова в совершении целого ряда тяжких преступлений против Советской власти. На суде Б. Савинков признал свою вину и поражение в борьбе против существующего строя.
18+. В некоторых эссе цикла — есть обсценная лексика.«Когда я — Андрей Ангелов, — учился в 6 «Б» классе, то к нам в школу пришла Лошадь» (с).
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.