Валентина Серова. Круг отчуждения - [37]
До встречи с Серовой Симонов женился дважды. С первой, гражданской женой — Натальей Викторовной Типот, дочерью знаменитого режиссера-эстрадника Виктора Типота, — он прожил недолго и сохранил дружеские отношения.
Вторая жена — Евгения Самойловна Ласкина, сестра писателя-сатирика, родила ему в 1939 году сына Алексея.
Когда Симонов познакомился с Серовой, он еще не был официальным человеком.
Если верить стихам, он знал все ее истории (или сплетни!). Были и разговоры с ним, и «дружеские» предостережения, и анонимные письма о Валентине. И никаких иллюзий на ее счет он не питал. Их в стихах — нет как нет.
Конечно, Симонов не Серов. Тот был проще, но и Валя влюбилась всерьез. Симонова не полюбила. Его страсть была абсолютно безнадежна. Он был человеком рассудительным, он понимал все и тем не менее ходил как пришитый. Полгода никакого ответа от Серовой. Симонов — не в ее вкусе. О чем признавалась и сестрам Толи.
Константин Михайлович развелся с женой. Она все равно приходила на репетиции «Истории одной любви» с маленьким Алешей на руках. Один раз и навсегда решила с какой бы женщиной ни связался Костя, она всегда будет рядом вместе с сыном.
Серова отнюдь не настаивала на разводе. Напротив, годовалый сын у нее, и сыну Ласкиной не больше. Погодки. Валентина не хотела разрушать семью. Все складывалось по воле Симонова. Он понял, что влюблен, пришел к жене и выложил начистоту: встретил другую женщину. Евгения Самойловна была мужественной, сильной женщиной. Она мудро отпустила его от себя. Но не от Алеши.
Какова же Серова в 1940 году, в то роковое, как оказалось впоследствии, для Валентины Васильевны время, когда она встретилась с Симоновым? Она — резкая, строптивая, цену себе знала, пользовалась покровительством элиты, ее любили мужчины, ее откровений, как стихии, опасались коллеги. Думать не думала опровергать молву, а захотела, так вышла замуж за лучшего из лучших. И никакие слухи и сплетни не помешали герою-летчику влюбиться в Валентину без памяти. Пережила настоящую трагедию и снова вырвалась вперед. О ее дерзости, даже наглости рассказывали легенды. Но в кино, на сцене — в ролях — неизменно создавала совсем иной образ. Наивный, нежный, невинный! Обман ли это? Вообще, что в этой истории с 1916 по 1940 год обман, клевета и навет, а что правда? Остались немногие роли в кино. Свидетельства критиков, о ней писавших. Ни автобиографии, ни дневников о том времени она не оставила — никаких записей, чтобы можно было проверить, сличить, сделать свой вывод. Никак не получается одна история, под которой можно бы подписаться: да, это Серова! В любом случае она мне мила...
Если верить стихам (как советовал сам поэт), его действительно донимали анонимками, да и нужды не было ― прекрасно знал о ее непостоянстве.
Симонов снял комнату на Арбате.
Далее, если судить по стихам, был роман. Без взаимности с ее стороны, но с некоторой долей жалости Валентина — «поводырь неустающий» — это сильное определение ее женского начала. В делах любовных она была сильна. Об этом мне рассказывала и Агния Серова:
«― Валентина, она уж очень мужчин любила. Как видела, тут же так смотрела, словно привораживала.
— Любила?
— Очень любила!
— Ну это же хорошо!
— Хорошо. Что ж плохого? И ее любили мужчины. Она такая артистка опытная. И потом — она могла нравиться. Во всех отношениях. Могла понравиться, кому захочет!»
Симонову, умному, талантливому, влюбленному, она, может, понравиться не очень-то хотела.
Симонов познакомил Валю с лучшими друзьями - Евгением Долматовским, тогда молодым поэтом, и его невестой Симой (Позже Серафима вышла замуж за председателя Госкино Караганова.) Сима жила в старом доме на окраине Москвы, и у нее обычно собиралась вся веселая компания молодых литераторов. Девочки считали, что все их ухажеры без памяти влюблены в Валентину. Впрочем, и сами в ней души не чаяли: известная, но без завихрений, без снобизма. Стильная, минимум косметики, огромные ресницы, хоть спички клади, не красила. Обаятельна, внимательна, подруга чудная, никогда не предаст, всегда поможет.
Друзья ходили чуть ли не на каждый ее спектакль. Она прелестно пела: «Ранним-раненько у речки в ледоход провожала я любимого в поход...» Удивительно, но песни она знала старинные, русские, украинские, не те, что на слуху, а все больше забытые, глубокие...
Ей нравился интеллигентный, умный Симонов, но она не влюбилась. Он был одним из самых ее пылких поклонников. Бурный роман только начинался Зато Симонов влюбился безумно. Он приходил к Валентине на Никитскую, она его принимала по-дружески. Он занимался с маленьким Толей. Садился на четвереньки, сажал на себя Толика, изображал льва в джунглях, бегемота в прериях, играл, бегал, прыгал. Валентина таяла, потому что видела: если человек любит ребенка, значит, любит и ее. Он вошел в ее дом, в ее жизнь, он очень понравился сыну.
Филипп Филиппович Вигель (1786–1856) — происходил из обрусевших шведов и родился в семье генерала. Учился во французском пансионе в Москве. С 1800 года служил в разных ведомствах министерств иностранных дел, внутренних дел, финансов. Вице-губернатор Бессарабии (1824–26), градоначальник Керчи (1826–28), с 1829 года — директор Департамента духовных дел иностранных вероисповеданий. В 1840 году вышел в отставку в чине тайного советника и жил попеременно в Москве и Петербурге. Множество исторических лиц прошло перед Вигелем.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Анна Евдокимовна Лабзина - дочь надворного советника Евдокима Яковлевича Яковлева, во втором браке замужем за А.Ф.Лабзиным. основателем масонской ложи и вице-президентом Академии художеств. В своих воспоминаниях она откровенно и бесхитростно описывает картину деревенского быта небогатой средней дворянской семьи, обрисовывает свою внутреннюю жизнь, останавливаясь преимущественно на изложении своих и чужих рассуждений. В книге приведены также выдержки из дневника А.Е.Лабзиной 1818 года. С бытовой точки зрения ее воспоминания ценны как памятник давно минувшей эпохи, как материал для истории русской культуры середины XVIII века.
Граф Геннинг Фридрих фон-Бассевич (1680–1749) в продолжении целого ряда лет имел большое влияние на политические дела Севера, что давало ему возможность изобразить их в надлежащем свете и сообщить ключ к объяснению придворных тайн.Записки Бассевича вводят нас в самую середину Северной войны, когда Карл XII бездействовал в Бендерах, а полководцы его терпели поражения от русских. Перевес России был уже явный, но вместо решительных событий наступила неопределенная пора дипломатических сближений. Записки Бассевича именно тем преимущественно и важны, что излагают перед нами эту хитрую сеть договоров и сделок, которая разостлана была для уловления Петра Великого.Издание 1866 года, приведено к современной орфографии.
Иван Александрович Ильин вошел в историю отечественной культуры как выдающийся русский философ, правовед, религиозный мыслитель.Труды Ильина могли стать актуальными для России уже после ликвидации советской власти и СССР, но они не востребованы властью и поныне. Как гениальный художник мысли, он умел заглянуть вперед и уже только от нас самих сегодня зависит, когда мы, наконец, начнем претворять наследие Ильина в жизнь.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)