Валентина - [141]

– Твой Бог, кажется мне, – Ричард Львиное Сердце! – рассмеялся Паксон, но в низких рокочущих звуках не слышалось веселья.

– А мне кажется, ты сомневаешься в победе мусульман, но стремишься заставить меня в нее поверить, – тихо произнесла Валентина своим хрипловатым голосом, взволновавшим ее собеседника до глубины души.

– Я уверен в победе ничуть не меньше, чем в том, что скоро ты умрешь! – сказал султан.

Он не мог понять, как могла эта женщина оставаться спокойной и ни на минуту не терять хладнокровия и присутствия духа. И не станет ли, на самом деле, после смерти ее дух преследовать его? А если и тогда не пройдет у него это безумное желание обладать ею?

Неожиданно лицо Паксона омрачилось: Валентина, выходит, останется жить у него в сердце и не умрет, пока в его теле будет теплиться жизнь! И после смерти он не перестанет желать ее, значит, она умрет только вместе с ним.

Пленница пристально посмотрела своему мучителю в глаза. Так оно и есть: этот сарацин в ее власти! Смерть женщины, завладевшей его сердцем, положит начало долгим поискам – в объятиях случайных подруг, в их голосах и ласках – той, что была им убита.

Паксон ускакал от Валентины к началу колонны. Его конь несся большими скачками, разбрасывая комья земли из-под копыт.

Вдруг Валентина заметила среди воинов знакомые лица.

Федаины! Неужели они сумеют вызволить ее из неволи? «Нет, – подумала девушка, – все надежды напрасны!» Если бы они желали спасти ее, то помогли бы бежать из той темницы, где держал ее на цепи Паксон. Должно быть, Менгис послал их наблюдать за нею, не вмешиваясь в ход событий. Видимо, ему просто любопытно узнать, какая судьба ее постигнет.

Яркое солнце сияло у Валентины над головой, но все же не могло согреть бедняжку. В душе ее царил холод – предчувствие близкой смерти.

* * *

Дозоры мусульман в поисках христиан рыскали по округе. Доходившие до Валентины сведения были радостными, но не для нее – для сарацин. Первые их отряды уже добрались до Яффы и загнали крестоносцев за вновь отстроенные стены крепости. Христиане молили своего Бога о помощи, но он благоволил к мусульманам.

Более пяти тысяч крестоносцев прятались и за стенами Акры. Неподалеку от города Саладин принудил врага к сражению, и бой продолжался три дня.

С окрестных холмов Валентина наблюдала за тем, как мусульмане устанавливают осадные орудия, собираясь атаковать крепость. Катапульты наносили большой урон противнику. Толстые балки укреплений трещали под тяжелыми ударами камней. Ложкообразные метательные приспособления выплескивали на город ливень каменных ядр. Противовесы усиливали мощь броска и с оглушительным грохотом опускались на землю.

Не обращая внимания на стрелы, дождем сыпавшиеся со стен, мусульмане продвигались вперед, прикрываясь телами погибших. Они раскачивали на веревках стенобитное орудие, грозившее разбить ворота в щепки.

Валентина слышала, как отдал приказание Саладин сделать подкоп под стены города в той стороне, которая выходила к морю, хотя особой нужды копать подземный ход не было – исход битвы казался предрешенным.

К высоким стенам сарацины придвинули осадные башни: деревянные конструкции они установили на колеса и подвели к крепости. Вооруженные воины, укрываясь щитами, взбирались по внутренним лестницам осадных башен и проникали на крепостные стены. Издали Валентине казалось: это вооруженные муравьи карабкаются по стволам деревьев, но смертельные крики доносились до ее слуха, и то кричали не муравьи – кричали люди.

Вооруженные длинными мечами христиане храбро отражали натиск. Взглядом Валентина то и дело возвращалась к флагу крестоносцев, все еще развевающемуся над Яффой. Казалось, бесконечному сражению конца не будет. Но вдруг раздался мрачный звук рога предводителя крестоносцев, и знамя христиан опустилось. В сумрачном свете дня, бывшего на исходе, взвилось над Яффой желто-черное знамя мусульман.

Надежда умерла. Войско Саладина ворвалось в Яффу. Однако, хотя отвоевание порта и было большим успехом, все же еще не могло считаться окончательной победой в этой долгой войне. Но разгром крестоносцев оставался лишь вопросом времени.

Валентина хорошо понимала, что никогда христиан не покинет надежда завоевать Иерусалим, и рано или поздно окажется набранным еще одно войско, и снова потечет золото к оружейных дел мастерам. Никогда и никто в Европе не смирится с поражением Крестового похода.

Ричард Львиное Сердце устал от войны, и, кроме того, правдами-неправдами он должен был удерживать зашатавшийся под его ногами английский престол. Саладин же никогда не любил войну: она разоряла земли мусульман и истребляла народ ислама. Однако, победа над Яффой может вскружить ему голову: вкус кровавой расправы над врагом пьянит и здравомыслящий разум! Захочет ли теперь предводитель мусульман заключать перемирие?

«Чтобы был подписан мирный договор, – решила Валентина, – Саладин должен вновь потерять Яффу». Она увидела, как трое защитников города, не удержавшись на крепостных стенах, упали прямо в гущу мусульман, но не растерялись, а, завладев тремя лошадьми, умчались прочь. Храбрость этих людей восхитила девушку. Ей показалось, они отправились в Акру за подкреплением.