Валентин свистит в травинку - [9]

Валентин покашлял и сказал:

— Прекрасно, благодарю вас.

И стал свистеть. Прежде всего он отсвистел профессора Ответмана на Гороховую улицу. Затем безропотно высвистел всё, что заказали Хапы. И так как фрау Сундук немедленно требовала для себя то же самое, Валентин высвистывал все дважды. По злой кусачей собаке — Хапам и фрау Сундук. Потом решётки на окна и по новому замку на входные двери в оба дома. И всё остальное тоже.

— На рыбалку я, правда, не хожу, — сказала фрау Сундук, когда у неё в руках оказался спиннинг, — но будет несправедливо, если Хапы получат спиннинг, а я — нет.

Племянник Генрих спустился в палисадник и долго гладил злую кусачую собаку, а потом в задумчивости побрёл домой.

— Мне кажется, профессор Ответман прав, — пробормотал он вдруг. — Никто из них не стал счастливым, им только кажется, что они счастливы.

Как господин Эзенбек знакомится с господином Ответманом

Господин Эзенбек взглянул на часы и вздохнул.

Он не понимал, что могло так задержать его жену и внучек. Ведь они пошли в аптеку купить бумажные носовые платки и на обратном пути немножко погулять.

Часовая стрелка медленно двигалась по кругу.

Солнце скрылось за крышами домов, сгущались голубоватые сумерки. Из сада повеяло вечерней прохладой. Господину Эзенбеку стало холодно, и он закрыл окно.

Пора было подумать об ужине. Господин Эзенбек поставил на плиту кастрюлю с картошкой и стал резать капусту. Он любил стряпать и всегда очень охотно помогал жене на кухне, но сейчас с каждой минутой лицо его становилось всё мрачнее.

— Только бы с ними ничего не случилось, — шептал он, — только бы они вернулись домой целы и невредимы!

И вдруг он услышал негромкое пение. Господин Эзенбек кинулся к двери, но голоса громче не зазвучали. Тогда он распахнул окно, но и это не помогло. Он прижался ухом к камину, и ему показалось, что пение стало слышнее. Господин Эзенбек решил, что это поют постояльцы в каком-то дальнем номере.

«Как тоскливо поют наша жильцы! — подумал он печально и снова взглянул на стенные часы. — Нет, больше ждать я не в силах! Если через пять минут они не вернутся, я позвоню в полицию».

Прошло пять минут. Господин Эзенбек снял резиновый фартук, повесил его на гвоздь и побежал звонить в полицию. У телефонного аппарата, который стоял в столовой, он увидел какого-то незнакомого бородатого человека.

— Добрый день, — приветствовал его господин Эзенбек. — Простите меня, но мне нужно срочно позвонить. Жена и внучки до сих пор не вернулись домой, и я очень волнуюсь. Ума не приложу, где они так задержались. Кто знает, что с ними могло случиться!

— Я знаю, — сказал профессор Ответман. — Они заперты на чердаке и ждут, чтобы вы их оттуда выпустили.

— Неужели? — обрадованно воскликнул господин Эзенбек. — А откуда вы знаете?

Профессор Ответман погладил бородку и объяснил:

— Видите ли, отвечать на вопросы моя профессия.

— Какая великолепная профессия! — восхитился господин Эзенбек. — Благодарю! Благодарю вас от всего сердца. Если вам негде переночевать, то я предложу вам нашу самую лучшую комнату. С окнами на восход.

Он горячо потряс руку профессору и со всех ног кинулся к чердачной лестнице.

— А мы уже совсем охрипли, — сказала фрау Эзенбек, когда он, тяжело дыша, распахнул чердачную дверь. — Какое счастье, что ты всё-таки нас нашёл!

— Представляешь, дедушка, мы участвовали в настоящем фильме ужасов! — крикнула Людмила. — Сперва мы качались на голубых качелях на Городской площади перед памятником господина Бобржинского, а потом почему-то на этих же качелях перенеслись в чей-то палисадник, и вдруг оказалось, что мы, не слезая с этих качелей, находимся в чужой кухне. Можешь себе это представить?

— С трудом, — сказал господин Эзенбек. — Со мной таких вещей никогда не случалось.

— Не успели мы оглядеться в этой кухне, как какой-то молодой человек засвистел в травинку, и — раз! — мы очутились здесь, на нашем чердаке, — продолжала Варвара. — Ты можешь себе это представить, дедушка?

— С трудом, — повторил господин Эзенбек. — А почему вы в маскарадных костюмах? Правда, всё это уже не имеет значения, — главное, что вы все трое здесь, что вы веселы и здоровы! Вы даже себе представить не можете, как я волновался! Ведь я же вас так люблю. Всех троих, мои дорогие девочки!

Фрау Эзенбек, Людмила и Варвара кинулись к дедушке и обняли его с трёх сторон. А фрау Эзенбек нежно шепнула ему на ухо:

— Ну вот, теперь всё хорошо. Мы опять вместе, волноваться нечего. Мы никогда больше не пойдём покупать бумажные носовые платки в аптеку фрау Паульсон. Я тебе это обещаю.

— Спасибо, — сказал господин Эзенбек и украдкой смахнул слезу. — А теперь скорее идёмте в столовую, я вас познакомлю с нашим новым, очень приятным гостем.

Большие волнения из-за маленькой лихорадки на губе

Валентин пальцем ощупывал свою губу.

— Я чувствую, она растёт, Лоттхен. Ну скажи, разве это не беда?

— Это ужасно, — согласилась Лоттхен. — Но теперь ты сможешь хоть немножко передохнуть. Ведь ты уже исполнил все их желания.

— Напрасно вы так думаете, — заявил господин Хап. — Мне в голову пришло ещё кое-что, и поверьте, весьма важное.

Он стоял уже в дверях, на плече он держал торшер, в левой руке — проигрыватель, а в правой — спиннинг.