Валентин Серов - [14]
Принц (Всадник на коне, с соколом в руках). 1910
Набросок с иранской миниатюры для занавеса для балета Шехеразада Псковский историко-художественный музей-заповедник
Эскиз-вариант занавеса для балета Шехеразада. 1910
Государственный Русский музей, Санкт-Петербург
Образы античности
Серов воспринимал свое амплуа портретиста в известной мере как проклятье редкой творческой способности (дар портретиста - редчайший дар) и как фатальное стечение обстоятельств, и было бы странным, если бы художник, ощущающий себя мастером универсальным, способным работать в разных жанрах (и таким он и был по возможностям своего мастерства), не сделал попытки прикоснуться к «вечному» источнику творческого вдохновения, каким была во все времена античность - либо как мир мифологии, питающей художественное воображение с древности, либо как мир античной скульптуры, пластического совершенства.
Получилось так, что картины античного цикла - последнее специфическое новшество, которым завершается творческий путь художника, как бы точка его творческой эволюции. Поэтому эти произведения приобретают высокознаменательный характер, как если бы Серов, предчувствуя конец жизненного странствия и окинув взором свой творческий мир, увидел, что в нем отсутствует то вечное и всеобязательное, на чем испытываются красота, совершенство, проницательность художественного интеллекта, - отсутствует античная тема, - и решил придать своему художественному миру законченность и поставить его перед лицом художественного опыта, той художественной реальности, какой является античное мифотворчество.
В 1907 году Серов вместе со Львом Бакстом совершил поездку в Грецию и на Крит, где художники изучали раскопки английского археолога Эванса, обнаружившего руины Кносского дворца. - открытие, в очередной раз изменившее представление о греческой цивилизации.
Хотя первые наброски античных сюжетов делались Серовым сразу по возвращении из путешествия, лучшие, концептуально выговоренные произведения античного цикла - варианты картин Похищение Европы и Одиссей и Навзикая - относятся к 1910 году: античная тема словно «ждала своего часа», как если бы эхо внешних впечатлений должно было пройти какой- то путь, чтобы достичь недр художественного мира Серова и там откликнуться и получить свою долю в творческом внимании мастера.
Миф о Европе принадлежит к «первомифам». Европа - изначально хтоническое божество, связанное с культом земли и подземного мира. Этот миф связан с крито-микенской культурой, открытие которой произошло как раз в начале XX века. Внимание культурного мира было приковано к этому открытию, отодвинувшему греческое искусство глубоко в древность, и сам образ античности «редактировался» в соответствии с новыми представлениями. Увидеть античность в свете недавних открытий было интересно и заманчиво, и Серов реализовал именно эту возможность.
В картине Одиссей и Навзикая воспроизводится эпизод, когда потерпевший крушение Одиссей очутился на острове феаков, сказочного народа, пребывающего в мире потустороннего блаженного бытия, как бы в пространстве сна.
Одиссей и Навзикая. 1910
Государственный Русский музей, Санкт-Петербург
Сам миф предлагал Серову такой строй изображения, который показывал бы античность в стиле воспоминания, грезы, мечты - существования на грани сна и яви. Выбор именно этого сюжета диктовался, по-видимому, тем сводным представлением об античности, которое сложилось в начале XX века. Античность, которая многократно, начиная с эпохи Возрождения, меняла свой облик в зависимости от археологических открытий, философских доктрин, наиболее внушительных и влиятельных интерпретаций ученых, оказывается чем-то неуловимым, неопределенным, зыбким, миражным.
Шествие Навзикаи разворачивается «на грани неба и земли», там, где смыкаются море, земля и небо. Это простой прием, переносящий все видимое в область небесно-морского видения. В то же время интересно, что Серов признавался Александру Бенуа, что «хотел бы написать Навзикаю не такой, какою ее изображают обыкновенно, а такой, какой она была на самом деле». Поэтому зорко наблюденные и схваченные детали: большие уши мулов, грациозная стать Навзикаи, силуэты женщин, несущих тяжелые корзины с бельем, понуро бредущий и вместе с тем величественный Одиссей, закутанный в свежие простыни, - создают эффект зарисовки с натуры, как если бы Серов расписался в том, что «он здесь был» и все происходящее «между небом и землей» видел собственными глазами.
Античность была увидена Серовым как отрадное видение-галлюцинация, сон, соперничающий по своей убедительности с реальностью. Несмотря на то, что работа над произведениями античного цикла осталась незавершенной, античная тема в серовских импровизациях получила проникновенное и цельное воплощение, вполне сопоставимое с теми версиями античности, которые предлагались прежними эпохами «возрождений».
Одиссей и Навзикая. 1910
Государственная Третьяковская галерея, Москва
Хронология | 1865-1875 | 1876-1880 | 1881-1885 | 1886-1890 | 1891-1895 | 1896-1900 | 1901-1905 | 1906-1910 | 1911-1914 |
Валентин Серов | 1865, 7 (19) января родился в Петербурге. Отец - композитор и музыкальный критик Александр Николаевич Серов (1820-1871), автор опер Юдифь, Рогнеда, Вражья сила. Мать - Валентина Семеновна Серова (урожд. Бергман, 1846-1927), композитор и музыкально-общественный деятель.1871. Смерть отца.1872. Живет с матерью в Мюнхене. Начало занятий рисунком с Карлом Кеппингом, впоследствии известным офортистом и керамистом.1874. Переезд с матерью в Париж. Начало систематических занятий с И.Е. Репиным. Возвращение в Россию. Знакомство с семьей Мамонтовых. Обучение в гимназии К.И. Мая. |
Воспоминаниях о передвижниках. «На Передвижных выставках мы учились жизни, и на этих уроках самым драгоценным, самым желанным и светлым словом нам всегда представлялось последнее создание Репина», - вторит Минченкову Александр Бенуа. Оба мемуариста - представители поколения молодых современников Репина, поколения, для которого Репин, задолго до конца своего жизненного пути, стал «живым классиком», олицетворением русского реализма в целом.Действительно, искусство Репина являет собой квинтэссенцию тех тенденций и приемов воздействия на зрителя, которые были выработаны в контексте реализма второй половины XIX века - это в известной мере собирательный образ русского искусства того времени, включая жанровый репертуар, художественные средства, соотношение между жанрами.
Позднее творчество Перова обычно характеризуется как период поисков, в которых художник, как правило, терпит неудачу. Между тем сейчас, когда прочерчен весь путь развития живописи во второй половине XIX века, становится очевидным, что Перов обладал удивительной интуицией или просто умом человека, умеющего предугадать, вычислить или, как сейчас принято говорить, смоделировать на уровне сюжетной программы наиболее перспективные, интересные в художественном отношении, не повторяющие «пройденного» творческие задачи.
«Искусство создает великие архетипы, по отношению к которым все сущее есть лишь незавершенная копия» – Оскар Уайльд. Эта книга – не только об искусстве, но и о том, как его понимать. История искусства – это увлекательная наука, позволяющая проникнуть в тайны и узнать секреты главных произведений, созданных человеком. В этой книге собраны основные идеи и самые главные авторы, размышлявшие об искусстве, его роли в культуре, его возможностях и целях, а также о том, как это искусство понять. Имена, находящиеся под обложкой этой книги, – ключевые фигуры отечественного и зарубежного искусствознания от Аристотеля до Д.
Группа «Митьки» — важная и до сих пор недостаточно изученная страница из бурной истории русского нонконформистского искусства 1980-х. В своих сатирических стихах и прозе, поп-музыке, кино и перформансе «Митьки» сформировали политически поливалентное диссидентское искусство, близкое к европейскому авангарду и американской контркультуре. Без митьковского опыта не было бы современного российского протестного акционизма — вплоть до акций Петра Павленского и «Pussy Riot». Автор книги опирается не только на литературу, публицистику и искусствоведческие работы, но и на собственные обширные интервью с «митьками» (Дмитрий Шагин, Владимир Шинкарёв, Ольга и Александр Флоренские, Виктор Тихомиров и другие), затрагивающие проблемы государственного авторитаризма, милитаризма и социальных ограничений с брежневских времен до наших дней. Александр Михаилович — почетный профессор компаративистики и русистики в Университете Хофстра и приглашенный профессор литературы в Беннингтонском колледже. Publisher’s edition of The Mitki and the Art of Post Modern Protest in Russia by Alexandar Mihailovic is published by arrangement with the University of Wisconsin Press.
Трагедия Холокоста была крайне болезненной темой для Польши после Второй мировой войны. Несмотря на известные факты помощи поляков евреям, большинство польского населения, по мнению автора этой книги, занимало позицию «сторонних наблюдателей» Катастрофы. Такой постыдный опыт было трудно осознать современникам войны и их потомкам, которые охотнее мыслили себя в категориях жертв и героев. Усугубляли проблему и цензурные ограничения, введенные властями коммунистической Польши. Книга Гжегожа Низёлека посвящена истории напряженных отношений, которые связывали тему Катастрофы и польский театр.
Есть в искусстве Модильяни - совсем негромком, не броском и не слишком эффектном - какая-то особая нота, нежная, трепетная и манящая, которая с первых же мгновений выделяет его из толпы собратьев- художников и притягивает взгляд, заставляя снова и снова вглядываться в чуть поникшие лики его исповедальных портретов, в скорбно заломленные брови его тоскующих женщин и в пустые глазницы его притихших мальчиков и мужчин, обращенные куда-то вглубь и одновременно внутрь себя. Модильяни принадлежит к счастливой породе художников: его искусство очень стильно, изысканно и красиво, но при этом лишено и тени высокомерия и снобизма, оно трепетно и человечно и созвучно биению простого человечьего сердца.
Наркотизирующий мир буржуазного телевидения при всей своей кажущейся пестроте и хаотичности строится по определенной, хорошо продуманной системе, фундаментом которой является совокупность и сочетание определенных идеологических мифов. Утвердившись в прессе, в бульварной литературе, в радио- и кинопродукции, они нашли затем свое воплощение и на телеэкране.
В течение первых десятилетий нашего века всего несколько человек преобразили лик мира. Подобно Чаплину в кино, Джойсу в литературе, Фрейду в психологии и Эйнштейну в науке, Пикассо произвел в живописи революцию, ниспровергнув все привычные точки зрения (сокрушая при этом и свои взгляды, если они становились ему помехой). Его роднило с этими новаторами сознание фундаментального различия между предметом и его изображением, из-за которого стало неприемлемым применение языка простого отражения реальности.