Валентин Пикуль - [65]
На страницах газет и журналов и даже книг только в 1979 и 1980 годах появились его статьи: в «Правде», 1979, 8 октября; в «Вопросах литературы», 1980, № 6; в книге «Роман и история», 1980, стр. 296–302.
Часть этих нападок носила явно личный характер, не имевший ничего общего с критикой. Вместо того чтобы разбирать книгу по существу, главное своё внимание «критики» обратили внимание на самого писателя. Некоторые критики договорились до того, что Пикуль — никакой не писатель!
И, правда, он не кончал литературного института, но тем не менее у него вышли из печати и пользуются огромным успехом все 11 книг. Было бы хорошо, если б из 10 тысяч членов писателей, которые числятся в справочнике Союза писателей (в том числе и критики!), сделали хотя бы часть того, что сделал Валентин Пикуль!
Даже в самые тяжёлые времена Пикуль был независим от всякого рода властей. Никогда и ничего ни у кого не просил, не отвечал на критику, только в письмах друзьям проскальзывали нотки разочарования современным состоянием нашего руководства в стране да и в литературе.
А ведь если поразмышлять, то ни одному критику не по уму работа, какую проводит в литературном мире время. Сколько их пламенных речей было развеяно временем, не оставив от их статей и следа, да и от их самих — знаменитостях при жизни!
Понятно и другое, что ни один удар не проходит бесследно и для писателя. В тот период он жил словно «под стеклянным колпаком», трудности были — и немалые. Снимаешь трубку — щелчок! Хорошо, что рядом были моряки, они взяли писателя под свою защиту. Особист, капитан 1 ранга Рябинин был частым гостем писателя. Пикуль рассказывал ему о своих злоключениях, избиениях на улице, ругани по телефону, отдавал ругательские письма. В ответ — особист просил не выходить одному гулять с собакой, особенно рано по утрам и поздно вечером. Может быть, ошибаюсь, но Пикуль не боялся никаких физических расправ. Он был фаталист по натуре. Единственное, чего он опасался, — что его не будут издавать…
«У последней черты» — что это — неудача? Думаю, что нет. С этим соглашались и читатели. А критика не разделила достоинств книги в угоду высшему эшелону власти, отвергнув её без доказательств.
О начале XX века написано много, но Пикуль сделал глубокий и смелый шаг в русскую историю, раскрывая тему и в глубину, и в ширину, которой редко кто из писателей-историков касался…
Возня вокруг критики не отнимала у него много времени, конечно, она действовала угнетающе, но он старался её не замечать.
Кто-то из великих сказал: «Ругать не только легче, чем хвалить, но и выгоднее».
Да и В. Г. Белинский в свое время говорил по поводу критики: «Что в том, что вы будете хвалить Шекспира? Его все хвалят. Но попробуйте ругать Шекспира, и вы сразу станете центром общего внимания: “Шекспира не признает… Должно быть, голова”…»
Что, собственно, не понравилось большей части критиков в романе? Суть не на поверхности. Она лежит глубоко. И самое главное — кто были друзья Распутина и чего хотели они добиться от царя через Распутина? И почему этот вопрос запретный, как считает Пушкарёва?
Роман «Нечистая сила» отражает и современную действительность. «По сути дела, здесь показана работа мафии, я считаю, — объяснял Пикуль, — мафия бывает партийная, административно-бюрократическая и просто уголовнокриминальная. На примере с Распутиным я хотел показать страшную опасность их сращения».
Роман-хроника «Нечистая сила», написанный на исторических фактах действительности, принёс огромный поток писем неравнодушных и думающих читателей — с благодарностью за поднятую тему.
Читательская поддержка
В этот трудный для писателя момент его поддержали читатели со всего Советского Союза. Давайте прислушаемся к голосу народа о романе, их мнение в письмах лишено всякой аранжировки.
Читатели заступались за писателя, отсылая возмущённые письма против критиков в газеты и журналы, наивно полагая, что их мнение услышат.
«К чтению “У последней черты” меня подтолкнула скандальная известность как личности Распутина, так и Вашей книги. Я живу в тех местах, где до сих пор в зарослях Александровского парка сохранилось место, на коем стояла часовня Вырубовой. До чтения книги прослушал массу пересказов скабрёзных эпизодов романа с перетряхиванием грязного белья какой-то аристократии. Всё это в тот период соответствовало моему представлению о Распутине. Осталось только убедиться в собственной “проницательности”. С большим трудом отыскал журналы и… ничего того, в чём Вас обвиняют, — не нашёл. Поразила динамика повествования, отточенная афористичность фраз, лёгкость и богатство языка, не подстроенную ни под “деревню”, ни под салонную великосветскую вязь, а нашего родного и понятного до каждого вздоха русского языка (выделено автором письма. — А. П.). Создаётся впечатление, что судят о Вашей книге не по её содержанию, а по каким-то выхваченным из текста недобросовестно подобранным выдержкам. И пусть одни находят в Вашей книге дворцовое “интриганство”, другие — “истекают истомою”, дополняя недостаток жизненных впечатлений. Пусть!
