Валентин и Валентина - [40]

Мужчина же выпрямил одну ее ногу, вторую оставил полусогнутой, сам лег поверх нее и снова вошел, теперь его движения были не такие дерзкие и быстрые, они стали более размеренные, такой темп нравился ему больше. Его руки были свободны, и ими он мог ласкать ее тело. Ему нравилось, что оно было податливо его ласкам. Может девушка и поджимала губы, кривилась, но ее тело говорило об другом: по нему бежали мурашки от соприкосновения с его потным телом, грудь была податлива под широкой ладонью человека, когда девушка начинала потеть и дышать быстрее глубже, мужчина ускорил темп. Пленница, испугавшись нового чувства, прижималась к нему всем телом, и запускала пальцы в волосы. Мужчина не скрыл, что доволен и целовал свое сокровище в губы.

Однако алкоголя больше не было в крови – было только поле, изнасилованная женщина, его руки в ее крови. Натянув на бедра брюки Лент, осознал, что все могло быть иначе: медленно, не дерзко, в постели, с любовь, а не страстью:

– Моя любовь, прости меня, – он приобнял замученную девушку, надел на ее свою рубашку, (то, малое что он мог сделать тогда), и крепко обнимая свою пленницу, гладил по волосам. Девушка совсем притихла, только тихонечко всхлипывала. Ждала видимо, что будет дальше. По щекам мужчины катились слезы – слезы раскаяния и того, что у них не будет будущего. Никогда. Он сам испоганил все, напившись до сумасшествия. Это он виноват и может быть когда–нибудь…нет, никогда не будет этого «когда – нибудь». Он искалечил ее жизнь, а за такое не прощают…

– Не знал, что ты играешь на скрипке, Лент, – в дверном проеме комнаты на Квейтен Стрит стоял Данил.

– Ты многое обо мне не знаешь, брат, – и Харт оборвал игру на скрипке.

Нет, он не плакал. Он скучал по ней, потому что он исправил свою ошибку молодости, если бы не обстоятельства, то они могли бы быть вместе…

– Пошли вниз? – предложил он брату, – Я кушать хочу.

Глава 7

Прага. Чехия

Прага – это комичность культур, где улочки города одновременно сочетают многогранную культуру Евразии и пышность каменной Европейской культуры. К примеру, вот на углу расположился старый – старый дом, чем – то напоминающий мрачный замок: серый кирпич, конусообразные окна и цветное стекло. Рядом со старым домом построен маленький одноэтажный домик, выполненный в синих тонах и украшенный виноградной лозой в маленьком дворике. Или, например, по правую сторону, когда путешественник смотрел через железнодорожные пути, то, видел четырехэтажные здания, расположенные близко друг к другу, так что двух пальцев не просунешь между стенами.

Семья Валентины обосновалась в квартале Вышеград. Их двухэтажный желтый дом окруженный посадками елей был построен на пересечении улиц Итальянской улицы и еще одной улицы, название которой Валентина не запомнила.

У Дома Галины было уютно. Много цветов на клумбах, асфальтированные дорожки и беседка у елей. Создавалось впечатление сказки, может оттого, что весной Прага утопала в обилии зеленой растительности. Деревья, клумбы, цветы, лужайки, парки – все оживало после зимних холодов и превращалось в маленькую сказку. Однако в самом доме можно было запутаться. Первый этаж вмещал в себя большую гостиную, из которой вели комнаты в зал, на летнюю веранду, (больше похожую на мини сад, расположенный за стеклянными окнами), и также кухню. В коридоре было четыре лестницы в разные этажи и стороны дома: одна вела на балкон, вторая в правое крыло на чердак, третья, кажется на второй этаж. Куда вела четвертая, Валентина понятия не имела. Зато от декоративной постройки дома в восторг пришел Саша. Сын захлопал в ладоши и звонко смеялся.

– Без карты у тебя не разберешься, – пошутила Валентина, оставив чемоданы возле себя и не зная в какую сторону идти.

– Я подумала, что вы займете комнаты на втором этаже, у нас Софией есть даже детская, – мать обняла дочь, – жаль, что Лиза не приехала.

– Они с мужем в Ницце. У них что–то второго медового месяца, – оправдалась Валентина. Не говорить же матери, что Лиза до сих пор зла на поведение Софии. Даже сама Валентина, когда ехала в Прагу, то не хотела встретиться с Софией один на один. Она боялась разговора, который мог состояться у них – София бы начала говорить на запретные темы, а Валентина просто не выдержала и сказала бы все как есть. Она не терпела лжи и фальши, поэтому чувствовала не правду моментально в голосе и мимике собеседника.

Галина будто подслушала мысли дочери:

– Кстати, Софии не будет несколько дней – она уехала по работе в Малу Страну. – Галина сказала прислуге отнести чемоданы и показать детскую Саше. Мальчик довольный, что у него будет новая комната, последовал за рыжеволосой девушкой.

– Этот дом твой? – Валентина сделала вид, что не расслышала слов мамы. Говорить о Софии она не хотела, ей не хотелось разрушать искусственную идиллию семьи.

– Не совсем. Его арендует компания, на которую я работаю. Тут живем мы с дочерью, – зачем–то добавила Галина.

– Вы можете позволить себе прислугу – это хорошо, – кивнула Валентина.

– А ты не можешь? – удивилась мама, но тут же поправилась, – Ой, милая извини – я совсем стала европейкой. Для среднего жителя России этот дом роскошь. Давай, я покормлю тебя и Сашу? Вы наверно, устали с дороги?