Я с Валькой и Пашкой попали вместе, больше никого из тех трёх десятков, я ни разу видел, может хоть один из них да выжил. Дай-то Бог!
Мэйли подошла ко мне, в её глазах стояли слёзы, она дотронулась до меня, а меня тряхнуло, как от разряда тока. Поддавшись сиюминутному порыву, я впился в её губы поцелуем, ням-ням как сладко. От поцелуя у меня, у мужика, закружилась голова, офигеть. Я не люблю целоваться и вообще не понимаю, что в этом находят бабы, а вот тут раз и я фигею.
Через силу оторвался от неё и, опустив взгляд сказал:
— Извини, не смог сдержаться. Рядом с тобой, я совсем теряю голову. Ты меня, лечить будешь? — перевёл я стрелки.
Мейли встрепенулась, молча протёрла мне ваткой плечо и поставила укол. Видимо или от заражения или ещё чего, тут же развернулась и начала осматривать рану.
— Придётся зашивать. Рана глубокая, нож достал до ребра. Я сделаю укол обезболивающего, а потом зашью рану, потерпи! — посмотрев мне в глаза, провела рукой по щеке.
Затем развернулась и принялась за операцию. Стойко перетерпел все эволюции данного действа. После операции, Мейли принесла мне форменную рубашку кого-то из стюардов, как раз моего размера. Выслушав объявления Боба по громкой связи, прошли с ней в салон и сели в свободные кресла. Пристегнулись и тут, Мейли взяла меня за руку.
Повернулся к ней, увидел её твёрдый взгляд, но почувствовал, чуть подрагивающие пальцы ладошки.
— Всё будет хорошо Мейли! Всё будет хорошо! — и чуть сжал её ладонь.
Самолёт нырнул носом к земле, взвыли движки и мы пошли на посадку. Почувствовав по толчку кузова вышедшие шасси, я посмотрел в иллюминатор на приближающуюся землю и подумал, что нам принесёт эта земля? Эта планета? Чего нам ждать и к чему готовиться? Как и почему мы вообще здесь оказались? Что это? Случайность или чья-то воля и желание? Судя по следам аварий других самолётов, мы здесь точно не первые. Значит, есть другие, кто смогли приземлиться и как-то выжить. Если смогли выжить? И если выжили, будут ли они рады нам? И в качестве кого? Столько вопросов. Кто бы на них ответил. А сколько после посадки появится проблем с пассажирами? Мрак.
Тут самолёт коснулся земли и мягко просев, покатился по плато. Ну, Боб! Ну, молодец! Профессионал высочайшего класса. Одно слово, АС! В салоне раздались восторженные крики и аплодисменты. Кто-то даже засвистел, от переполнявших чувств. У экипажа открыта дверь и они, всё слышат, думаю им сейчас очень приятно, всё это слышать. Именно в такие моменты ощущаешь удовлетворение, от выбора своей профессии и удовольствие от лучей славы, в которых обязательно, хоть один раз в жизни, должен искупаться каждый человек.
Вдруг самолёт стал вилять, остро возникло ощущение опасности, от которой самолёт пытается уклониться, по громкой связи зазвучал голос Боба, приказывающий всем крепко держаться за кресла. Буквально через двадцать секунд, все ощутили сильнейший удар, впившиеся в тело привязные ремни и бросившую всех вперёд, силу инерции движения. Затем раздался оглушающий треск, я увидел отрывающееся крыло самолёта и хлещущее наружу авиационное топливо. Самолёт будто споткнувшись, пошёл боком, видимо подломились стойки шасси. Одна искра подумал я и нам хана. Мейли судорожно вцепившись в мою руку, испуганно заверещала на китайском.
— Тихо Мейли! Тихо! Держись за мою руку, всё почти кончилось! — из-за перегрузки я не мог прижать её к себе, но пошевелил своей рукой сжатой её ладошкой.
Она замолчала и прикрыла глаза. Самолёт тащило по земле ещё метров 200–300, пока он не остановился и не замер. За моим иллюминатором видно было только оседавшую красную пыль, поднятую самолётом. Может эта пыль не даст самолёту загореться, подумал я. Тут я услышал тихий плач Мейли и обнял её. Стал гладить её по волосам и шептать что-то на ушко, что потом так и не вспомнил. Мейли кстати тоже, сказала, просто слушала твой голос и всё. У меня от перегрузки, видимо лопнул шов, чувствовал кровь, стекающую по боку и намокшую рубашку, но не обращал внимания. Через пару минут Мейли затихла, я отправил её к пассажирам, их необходимо успокоить и проверить есть ли пострадавшие.
Сам встал и достал свою сумку, там у меня должна лежать футболка и пляжное полотенце. Обмотав туловище полотенцем, сверху одел футболку, прижав рукой бок с раной, поплёлся к Бобу в кабину.
Зайдя в кабину, увидел Майка, перевязывающего голову Бобу, сквозь бинт проступала кровь.
— Боб дружище, ты как? Сильно поранился? — встревожено спросил пилота.
Не хотелось потерять его, в самый важный момент.
— Это ты Алекс? — спросил Боб.
— Я Боб! Я! Что это было? Во что, мы врезались? — уточнил у него.
— Прости Алекс! Это наша вина. Нужно было садиться с той стороны, там нам вполне хватало длины плато для посадки, а тут, не убедившись в отсутствии препятствий, мы сразу пошли на посадку. И вот итог, впереди оказались две скалы. Самое обидное, что они не высокие, мы практически сбили им верхушки крыльями. Будь они на три-четыре метра пониже и мы со свистом проскакиваем, а тут пришлось таранить. Отвернуть было совсем некуда. Вот только от удара панель оторвало и прямо мне в бровь, чуть ниже и без глаза мог остаться. Как там? Никто не пострадал из пассажиров? — Боб попробовал повернуться ко мне, но Майк его одёрнул.
