Справа от бабушки с внуком топала полная высокого роста богомолка в ярком нарядном платье. Она поминутно отхлебывала из пластиковой бутылки минеральную воду, часто и невпопад мелко крестилась. Несмотря на одышку, без умолку болтала, досаждая вопросами спутнице. «А что же невестка, так и бросила сыночку?». Пожилая неохотно, только чтоб не показаться невежливой, грустно объясняла: «Невестка запила, пошла по рукам». И после недолгой паузы: «Квартиру профуфукала, вот мы и остались с Сереженькой ни с чем». — «Да как же так можно, прости Господи, ведь дите», — равнодушно удивилась спутница. «Да вот так и можно, оказывается» — грустно резюмировала Сережина бабушка. «Ну и куда же вы теперь?
Жить-то как?» — не унималась полнотелая. «Да вот, может, прибьемся к монастырю. Бог даст, возьмут трудницей. Уж бы хоть без жалования. Лишь бы кусок хлеба да кров над головой». — «А и то дело, милая, уж хоть бы так вам пристроиться». — «Да, хоть так».
В этот момент батюшка жестом остановил процессию и указал рукой куда-то вперед и вверх. Все остановились и увидели вдали над зеленью деревьев голубые купола собора, островерхую колокольню с сияющим на солнце крестом. Как вздох пронеслось: «Монастырь!» Все стали широко креститься и класть земные поклоны Валаамской обители. Маленький Сережа присел на пыльную траву у дороги. Бабушка его, крестясь и отвешивая поклоны, шепотом, почти про себя, вторила: «Пришли, дал Господь, пришли». Кто-то тоненько запел:
«О, дивный остров Валаам,
Рука Божественной судьбы
Воздвигла здесь обитель рая,
Обитель чистой красоты…»
Богомольцы нестройно подхватили. Зазвучал церковный гимн Валаамского монастыря. И в этот миг раздался первый удар большого соборного колокола. В обители звонили к «повечерию»…
Валаам, 1999 — Санкт-Петербург, октябрь 2000 г.
