Вакагасира. Том 2 - [53]

Масаюки неожиданно опускается на колени, упирается головой в пол:

— Господин, прошу простить меня. Я снова ошибся и посмел сомневаться в ваших решениях. Я постараюсь больше не совершать подобных ошибок.

— Встань, Масаюки-сан. Мои самураи имеют право спрашивать обо всем, что считают нужным. Чтобы выполнить свой долг, как положено. Главное — не бойся уточнить, если возникла хотя бы тень сомнения. Потому что между нами не может быть никаких обид, страхов или недопонимания. Мы — одно целое. Навсегда.

— Хай, оябун. Я понял.

— Тогда вставай… Я скоро буду.

Трудно мне с ними. Как малые дети. И ладно еще, что я их чувствую и разные непонятки успеваю отловить до того момента, как это действительно станет проблемой. А то уже напридумывал бы себе, что новые боевики оттеснят верного телохранителя от господина.

***

К четырем часам приехало трое бывших вояк. Один служил в силах быстрого реагирования, у которых последние лет десять уровень ответственности мягко размыли, чтобы и конституцию не нарушать, и людей для возможных войн готовить. Еще двое отработали несколько контрактов в миротворческом батальоне, гоняли разных “рэволюсьионэрэ” по Латинской Америке и Африке. После случая с уродом-абэноши и “сафари” ушли в отставку.

Встречаюсь с ними в своей комнате. На столе уже готов чай, разные печенюшки лежат. Исключительно “домашняя” атмосфера. Что лишний раз показывает, насколько потенциально близкие отношения у нас возможны в будущем. Если бы я подгребал под себя простых исполнителей, то вполне мог назначить встречу в ресторане, как здесь принято в больших конторах.

Масаюки устроился в углу, откуда ему всех видно. Застыл будто в полудреме. Но при этом арбалет со снаряженным магазином по левую руку, катана по правую. Вчера вечером видел, как он на заднем дворе отрабатывал атаку из такого положения. Полторы секунды — болт в мишени и сам уже три-четыре метра рывком преодолел с готовым для удара клинком. Машина смерти.

— Прежде чем начнем обсуждать будущие задачи, хочу обозначить несколько важных вещей, которые не изменятся в будущем. Во-первых, я абэноши. Скорее всего, мои дети тоже будут абэноши. Я не считаю это божественным подарком, слишком много неприятностей из-за этого получила моя семья. Но — факт есть факт. Поэтому, если кому-то неприятно работать с одаренными и рисковать ради них жизнью, этот человек не получит от меня предложение о найме.

Старший из троицы, Ясухиро Кадзиясики, пытается уточнить:

— Абэноши бывают разными. Одни бросают простых людей умирать ради развлечения, другие готовы умереть за них сами.

— И мы переходим ко второму пункту. Я не люблю врагов. И если приходится, уничтожаю их любыми доступными средствами. Но за своих готов сражаться до последнего. Если кто-то вверил мне свою жизнь и честь, я несу за него ответственность. Да, бывают ситуации, когда приходится кем-то жертвовать ради существования клана. В тотальной войне, которая ведется разными средствами. Но повторю еще раз — для меня нет ничего важнее и дороже, чем мои люди. Мои, а не какие-то абстрактные служащие, о которых большие боссы вытирают ноги… Да, вы воины. И если потребуется спасти ключевых работников корпорации, именно вы встанете нерушимой стеной, дабы обеспечить эвакуацию и выиграть время для контратаки. Но семья Исии никогда не отправит своих умирать ради того, чтобы кто-то из детей смог с высокого дерева пострелять по львам. Если какой-нибудь из нанятых мной ученых, менеджеров или просто ключевых работников на том или ином направлении вздумает устроить подобное, я лично отрублю ему голову.

Одновременный поклон трех сидящих напротив.

— Последнее, что нужно будет учитывать. Каждый из людей, согласившийся войти в мою личную гвардию, принесет кисэмон. Поклянется жизнью и честью служить как должно. Лично мне и семье Исии. Я холост, но рано или поздно женюсь, у меня будут дети. И вам — хранить их покой вместе с самураями, кто стал моей личной тенью… А это означает, что вы станете выполнять исключительно мои приказы. Во время военного положения или ликвидации катастроф, отряд могут привлечь для решения проблем государства. В этом случае — вы все равно выполняете мои приказы. Мне будут говорить, что нужно делать, а я уже стану решать — кто, как и каким образом выполнит поставленные задачи. Никто не имеет права мимо меня требовать от вас каких-либо действий. Это понятно?

Еще один поклон.

— Чтобы вы лучше понимали, в настоящий момент в Ниппон есть только одна гвардия. Это двенадцать тысяч человек, преданные лично микадо. Я начну подбор людей, чтобы создать еще один вооруженный отряд, кто будет второй гвардией на островах. Фактически дайдзё тэнно поручил мне сформировать дополнительные силы, которыми может воспользоваться в критических ситуациях. Мы — исключение из общей государственной практики, одобренное и разрешенное на самом верху. Формально новое подразделение даже выведено из-под юрисдикции сил самообороны и полицейского департамента. Единственные просьбы, к которым я прислушаюсь, исходят только от одного человека в Ниппон. От Акихито-сама, микадо Ниппон. Все другие могут обращаться ко мне строго по инстанции. С полным пониманием того, что их просьба будет рассмотрена и в ней будет отказано… Воля императора для меня и вас — священна. Но то, как мы выполним его приказ, решать стану я. Вы — моя гвардия. И вы подчиняетесь микадо через меня… В случае, если меня нет, в экстренных ситуациях будете действовать согласно заранее отданному мной приказу и инструкциям. И только так.