Ваганьковский приют - [64]

Она повернулась к тумбочке. Отпила виски, потом выпила сок, взяла в руки кольцо. Какое оно тяжелое. Надо вернуть его хозяйке. И чем скорее, тем лучше. Посмотрела на вазу с цветами. Борис принес для нее свежие розы, умничка. Рита наклонилась над розами и еще раз вдохнула в себя нежный аромат. Затем опустила ноги с кровати. Головокружения не испытывала. Достала из шкафчика махровый халатик. Он был совсем неплох. Длинный, до пола и совершенно белый. Цвет, который она любила больше всего. У Бориса есть вкус. Надела белые туфельки. И они оказались впору. Красота. Прошлась по комнате, потом прокрутилась. Жаль, нет большого зеркала. Никакого головокружения и в помине не испытывала. Уже излечилась. Борис говорил, что рядом есть веранда с выходом в садик, там можно посидеть, подышать воздухом, прийти в себя.

В коридоре мебели не было. Только на стенах висели картины. Боже, как они попали сюда? Она прошлась вдоль стены. Старые знакомцы. Сюжеты этих картин знала досконально. Это были те самые, которые она в мае купила на Набережной. Потом повесила в квартире на Рижской: женские изломанные руки, чей-то зловещий глаз, поднявшийся над пирамидой, туманные зеленые призраки, разбросанные на зеленом сукне карты Таро. Валентину картины не понравились. Он назвал их шаманством, посчитал, что все они заумь, ересь и масонство. От них только вред, говорил он. Она защищала. Теперь же совсем другими глазами смотрела на них. В самом деле, разве они не заумь и ересь? Никакой радости от этой неожиданной встречи с ними не испытала. Только сердцебиение и желание отвернуться. И она отвернулась. Получается, что Валентин был прав? Но признаваться в этом ей не хотелось. А с какой целью Борис воспроизвел в клинике всю картинную галерею, которая была на Набережной? Хотел ее обрадовать? На этот раз он просчитался.

Она медленно двинулась дальше. Впереди виднелась освещенная солнцем дверь. Это была, похоже, та самая, что вела на веранду. Скорее туда, на свежий воздух. На веранде она села в плетеное кресло. На глаза ей попался рекламный проспект с той же знакомой желтой наклейкой: «Частная психиатрическая клиника Бориса Тушина. Восстановление психики после нервных срывов, стрессов, диагностика и индивидуальное лечение. Профилактические мероприятия». И фотография той самой палаты, в которой она лежала. Хотела пролистать дальше, но засмотрелась на рыбок, отложила брошюру в сторону.

Они плавали как-то странно, по кругу. Невероятно, в клинике есть свой садик, веранда. Рыбки по-прежнему плыли как-то странно, по кругу, словно внутри им что-то мешало. Вот еще загадка. А кто ухаживает за рыбками, кто меняет им воду, кормит? У него есть приходящая медсестра? Наверняка есть. Одному с таким хозяйством не справиться. Тут ее внимание привлекла знакомая хрустальная подставка на столе. Вначале она подумала, что это пепельница. Не может быть? Неужели она от кристалла? Ну да, точно, у нее ведь дома абсолютно такая. Откуда Борис взял эту подставку? Ах да, он же был у нее дома. И забрал кристалл вместе с подставкой. Но зачем? И ей ничего не сказал. Захотел узнать из кристалла, что было с ней, думал выведать недавние события? Где же тогда сам кристалл?

Она осмотрела все вокруг, ничего не заметила. И снова ее взгляд остановился на рекламном проспекте. На этот раз у нее в сознании кое-что прояснилось. Она моментально взяла его, стала листать. И тотчас вспомнила сидевшую в вольтеровском кресле Катерину, ее предупреждающие слова: «Это только что выпущенный рекламный проспект новой психиатрической клиники, которую недавно открыл на Самотеке ваш замечательный врач, спаситель, ваш ухажер Тушин. В нем черным по белому написано, что одной из клиенток его клиники является Маргарита Коновалова. Не верите? Там есть ваш портрет. Вы заметная фигура для избранной публики. Авторитет, понимаете? Это приманка. На нее, конечно, клюнут. Значит, у него появится солидная клиентура. И вам прямой путь в его клинику».

Неужели это тот самый рекламный проспект психиатрической клиники, которую Катерина показывала ей? Получается, что пребывание на Дегтярном ей не приснилось? Она была в той квартире и разговаривала с Катериной?

Рита принялась судорожно листать брошюрку. И нашла то, что искала. Да, увы, ворожея оказалась права. Первой среди неизвестных ей клиентов клиники была напечатана ее фамилия! А рядом, на другой странице, помещен ее портрет – она в белом платье и с белым зонтиком. Кто-то сфотографировал ее на Набережной на фоне все тех же знакомых картин: женские изломанные руки, чей-то зловещий глаз, поднявшийся над пирамидой, туманные зеленые призраки, разбросанные на зеленом сукне карты Таро.

Почему Борис не спросил у нее разрешения? Как мог он это напечатать? Для того и следил за ней? Выжидал свой час, знал, что она заболеет, и в нужную минуту оказался рядом, подхватил беспомощную, отвез к себе в клинику. Спрятал от глаз посторонних, погрузил в знакомую обстановку, с картинами, с розами, подготовил белый халат. А проспект выпустил заранее. Потому что был уверен, что она непременно попадет к нему.