Вацлав Гавел. Жизнь в истории - [28]

Письмо интересно сразу с нескольких точек зрения. Здесь и курьезная ссылка на законы диалектики в попытке объясниться с собственным отцом. Здесь и готовность довольно пренебрежительно отозваться о любимой женщине, вроде бы защищая ее от нападок. Здесь и довольно четко сформулированная тема противостояния с матерью. «Расхожее наблюдение их общих друзей, что “Ольга была ему скорее матерью, чем женой”, было бы слишком просто интерпретировать в духе дешевой психологии популярных журналов, но Гавел решительно не пытался воспроизвести свои отношения с матерью», – утверждает Жантовский92. Сам Гавел много лет спустя, уже овдовев, скажет, что Ольга была ему «и матерью, и сестрой <…> и всем, чем только возможно», а самое главное, всегда давала ему чувство «уверенности и поддержки»93.

Все в том же письме отцу есть как минимум еще одно интересное место. Гавел пишет, что если, встречаясь с Ольгой, в кого-то и влюблялся, то это проходило так же быстро, как возникало, а если он и получал телесное удовольствие с другими женщинами, то от этого его лишь сильнее притягивало к Ольге. Дескать, именно благодаря этому он понял, насколько постель неважна в сравнении с подлинным взаимопониманием между людьми. В этом признании видится своеобразный сплав наивности и цинизма. Возможно, это стало еще одной причиной того, что письмо адресовано только отцу – такая откровенность кажется более понятной в чисто мужском разговоре. Между тем подобные отношения между супругами остались навсегда.

«Лозунг “секс, наркотики и рок-н-ролл” еще не был сформулирован, а Гавел уже под ним жил – понятно, лишь в той мере, какая была возможна в пробуждающейся от сталинского наркоза Чехословакии», – с иронией пишет Даниэль Кайзер94.

Театральное признание

«Праздник в саду»

В 1963 году Гавел впервые пишет такую пьесу, которая имела настоящий сценический успех и принесла ему славу драматурга, – «Праздник в саду» («Zahradní slavnost»).

Начинал Гавел как абсурдист, и его стиль прекрасно подошел театру «На перилах», где в шестидесятых годах появились первые чешские инсценировки «Лысой певицы» Ионеско и «В ожидании Годо» Беккета. Однако правильнее было бы сказать, что гавеловские комедии шестидесятых совмещают в себе приемы абсурдного театра и политической сатиры, и «Праздник в саду» прекрасно иллюстрирует это сочетание.

Главный герой пьесы, юноша по имени Гуго Плудек, беспокоит своих родителей тем, что совершенно не хочет думать о карьере. Вместо этого он сидит дома и сам с собой играет в шахматы. Родители же хотят для него хорошего будущего, не замахиваясь, правда, на большие высоты. Жизненная философия Плудеков предстает перед нами в гордом монологе отца:

Если на виражах истории разные слои общества меняются своими ролями, то средние слои проходят через эти испытания безмятежно, ведь другие слои на их место не претендуют, так что средним слоям просто не с кем меняться, и они в итоге становятся единственной действительно постоянной силой в истории.95

Родители делают ставку на старого друга отца, который выбился в начальство и должен теперь помочь Гуго. В самом начале пьесы Плудеки ждут этого человека в гости, но тот присылает сообщение о том, что должен присутствовать на празднике своего ведомства. Недолго думая родители отправляют Гуго на праздник, чтобы он там представился влиятельному другу. Приехав на место, Гуго окунается в сложную интригу, разворачивающуюся между двумя бюрократическими службами: распорядительской и ликвидационной. Службы эти то упраздняются, то возникают вновь, то объединяются, и в этом хаосе Гуго внезапно оказывается очень расторопным. Вот характерный диалог:

Директор. Уполномоченный распорядитель? Но распорядители не могут распоряжаться, раз они подлежат ликвидации.

Гуго. Естественно! Поэтому распоряжаться должен уполномоченный ликвидатор.

Директор. Уполномоченный ликвидатор? Но ликвидаторы существуют для того, чтобы ликвидировать, а не распоряжаться!

Гуго. Естественно! Поэтому надо открыть особые распорядительские курсы для ликвидаторов.

Директор. Думаешь?

Гуго. Или, скорее, ликвидаторские курсы для распорядителей.

Директор. Тебе виднее.

Гуго. Лучше всего организовать параллельные курсы: пусть распорядители перепрофилируют ликвидаторов, а ликвидаторы распорядителей.

Директор. А распоряжаться всем этим стал бы перепрофилированный в распорядителя ликвидатор или перепрофилированный в ликвидатора распорядитель?

Гуго. Следует создать еще одни курсы, чтобы перепрофилированные в распорядителей ликвидаторы и перепрофилированные в ликвидаторов распорядители доперепрофилировали друг друга.96

Снова перед нами характерные приемы Гавела. Во-первых, это любовь к языковой игре, к «забалтыванию» своих персонажей. Отец Гуго Плудека все время говорит прибаутками: «Кикимора за прялкой на чердак не лазит», «привыкши драться за комариные соты, не пойдешь плясать с козой в Подлипках», «или ты воображаешь, что сподручно бить влет пустельгу, держа выезд в Глухове». (Гавел придумал эти псевдонародные присказки сам, и они даже были в ходу у продвинутой молодежи, примерно как тексты Ильфа и Петрова в СССР.) Но постепенно Плудек-старший все больше заговаривается, отдельные части его реплик меняются местами, создавая все более бессмысленные сочетания. Уже в середине 80-х Гавел рассказывал: