Вацлав Гавел. Жизнь в истории - [27]
Если у Гавелов была материальная возможность дать детям хорошее образование, но с определенного момента возникли чисто политические препятствия, то у Шплихалов о высшем образовании для дочери никто и не помышлял. Уже в юности девушка отправилась работать в обувные мастерские Томаша Бати, где потеряла кончики четырех пальцев, потом работала швеей.
С другой стороны, не нужно представлять жителей рабочего предместья грубой чернью. Мать Ольги очень любила театр и старалась посещать его постоянно. Любовь к театру и кино унаследовала и Ольга. В 1955 году она вместе с другими юными поклонницами отправилась брать автограф у приехавшего в Прагу Жерара Филипа. Уже в зрелом возрасте упоминала среди любимых режиссеров Феллини, Поланского. Любила «Седьмую печать» Бергмана и почти всю французскую «новую волну», кроме Годара. Мы уже знаем, что Ольга ходила на актерские занятия – одна из подруг вспоминала, как она читала монолог Катерины из «Грозы» Островского. Больше того, у девочек из актерской студии появился шанс вступить на серьезное творческое поприще: один из друзей их преподавательницы предложил им попробовать написать сценарий для телевизионного фильма по «Гордости и предубеждению» Джейн Остин. К сожалению, сценарий хода не получил и, вероятнее всего, оказался просто слабым.
Ольга с детства много читала; любила американскую литературу: Хемингуэя, Стейнбека, Фолкнера. Школьный учитель чешского просил своих учеников делать выписки из книг. Ольга нашла тетрадь с этими выписками в конце 80-х и обнаружила там цитаты как из массовых книжек того времени, так и из Бальзака с Достоевским. В интервью самых разных лет называла любимой книгой «Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена» Лоренса Стерна.
Ольга на три года старше Гавела; они познакомились, когда ей было двадцать, а ему семнадцать лет. Для этого возраста разница довольно ощутимая, поэтому первые ухаживания Вашека девушка отвергла. Их роман начался три года спустя, незадолго до ухода Гавела из технического университета. Вместе с Ольгой, еще до армии, двадцатилетний Вацлав впервые съездил за границу, на польский курорт Сопот. Ольга дождалась его из армии, а со временем устроилась работать билетершей в театр «На перилах» – лишь бы проводить с ним больше времени.
«Восемь лет откладывал женитьбу»
«Отношения с Ольгой были для Гавела бунтом против его буржуазного происхождения, против привычек и семейных ритуалов, против любовной материнской строгости. В Ольге тоже было нечто материнское, но отличное от его матери. Он освобождался от своей семьи, от своего одиночества и инаковости. Ольга же понемногу пересаживала свои корни с Жижкова в интеллектуальную среду театров и кофеен <…> Ольга была в глазах матери Гавела неподходящей партией, и она бессильно наблюдала, как ее старший сын становится богемным художником. Это было против семейных традиций и не отвечало ее ожиданиям», – пишет Эда Крисеова89. Чувство инаковости у Гавела и правда было; он так вспоминал об этом:
В детстве, особенно когда мы жили в загородном доме и я ходил там в местную школу, я в отличие от своих одноклассников и друзей пользовался разными преимуществами и привилегиями <…> У меня была воспитательница, в доме была кухарка, горничная, садовник, шофер. Все это, конечно, создавало между мной и моим непосредственным окружением (или значительной частью его – той, которую представляли мои более бедные одноклассники и наша прислуга) социальный барьер, который я, маленький ребенок, как это ни странно, очень остро чувствовал и тяжело переносил, воспринимая это как свое несчастье.90
Между тем у отца Гавела установились с Ольгой довольно теплые отношения. А вот Божена Гавлова своей классовой брезгливости не преодолела и долго называла Ольгу просто ta holka (что можно перевести и как «эта девушка», и даже как «эта девка»), а приняла ее в качестве члена семьи уже практически на смертном одре, в 1970 году.
Когда Гавел и Ольга наконец (в 64-м) вступили в брак, родители жениха узнали об этом лишь из его письма, отправленного пять дней спустя из маленького отеля неподалеку от Карловых Вар, и адресатом этого письма был только отец Гавела. Вацлав сообщает, что бракосочетание воспринимает как вещь скорее формальную, а де-факто живет с Ольгой уже восемь лет:
Причина откладывать была только одна: мамино неприятие Ольги. Уважать взгляды и чувства родителей ребенок должен, даже когда с ними не согласен, – в духе этой солидной морали я был воспитан, этим духом жил и во имя него восемь лет откладывал женитьбу. Все, однако, имеет свои пределы, свои верхние границы, некую кульминационную точку, когда медленно и неприметно нарастающее количество вдруг перейдет (как учит Энгельс) в новое качество, когда явление само себя как бы поворачивает вспять и само себя отрицает. В моем случае этот поворотный момент реализовался так, что после очень долгого времени, когда я пытался утвердить мораль, в которой был воспитан, настал однажды день, когда с дальнейшим «утверждением» эта мораль стала бы очевидно аморальной. И теперь я женился только потому, что должен был бы как можно скорее плюнуть себе в лицо, если б этого не сделал <…> Ольга никогда не будет так образованна, как мама, имеет во многих вещах гораздо меньший опыт, не знает языков, она совсем не предприимчива и не амбициозна, у нее есть свои недостатки и т.д., и т.д., тем не менее мы хорошо понимаем друг друга, и нам с ней хорошо живется.
