Ва-банк - [36]

Большой Леон слушал, молча уставившись на меня. Мы выпили по последней рюмке, обменявшись едва ли парой слов. Он поднялся и назначил мне время и место встречи на следующий день. Мы собирались пообедать в компании с Педро Чилийцем.

Встретились в тихом ресторанчике с беседкой, увитой зеленью. Сияло солнце.

— Я думал о том, что ты мне сказал, Папи. Итак, слушай, я расскажу тебе, почему мы в Каракасе. Мы были здесь проездом, на пути в другую латиноамериканскую страну. Там мы собирались всерьез заняться одним ломбардом, где, как мы знали, было достаточно драгоценностей на двоих. Если драгоценности будут обращены в доллары, их хватит каждому на приличное существование. Вот почему мы искали Каротта и хотели сделать ему предложение. Но без самолета об этом нечего было и говорить. Ты можешь присоединиться к нам, если хочешь, Папи, — так закончил Леон.

— У меня нет паспорта и никаких особенных сбережений тоже.

— О паспорте позаботимся, не правда ли, Педро?

— Считай, что он у тебя уже есть, — сказал Педро. — На липовую фамилию. По этой версии ты не выезжал из Венесуэлы и не возвращался.

— Сколько это будет примерно стоить?

— Около тысячи долларов. У тебя есть столько?

— Да.

— Вот увидишь, когда все устроится, ты перестанешь колебаться.

Две недели спустя я был уже в нескольких километрах от столицы одного из латиноамериканских государств. Тщательно упрятав в коробке из-под печенья свою долю драгоценностей, я на следующий день нанял машину и был таков.

Хорошо спланированная операция оказалась очень простой. Мы вошли в ломбард через магазин галстуков, расположенный рядом с конторой ростовщика. Леон и Педро уже побывали там несколько раз до этого, чтобы купить галстуки, хорошо рассмотреть замок и определить место, где можно сделать дыру в стене. Там не было сейфов, только шкафы вокруг. Мы вошли туда в десять часов вечера в субботу и вышли в одиннадцать вечера на следующий день. Все прошло гладко.

Итак, я находился примерно в дюжине километров от города и закапывал свою коробку у подножия высокого дерева. Я знал, что легко найду это место — дерево нетрудно было узнать, а кроме этого, я сделал на нем отметку ножом. Местность была приметная: прямо за мостом начинался лес, и первое дерево в нем, справа от дороги, было моим. Возвращаясь назад, километрах в пяти по дороге, я забросил подальше кирку.

В тот вечер мы все встретились в фешенебельном ресторане. Вошли по отдельности и вели себя так, как если бы встретились случайно в баре и решили поужинать вместе. Каждый спрятал свою долю: Леон — у друга, а Педро, как и я, в лесу.

— Каждому из нас нужно иметь свой тайник, — сказал Леон. — Таким образом, никто не будет знать, что каждый сделал со своей долей. Такие предосторожности часто предпринимают в Южной Америке. Если какие-нибудь свиньи втягивают вас в дело, где все повязаны, бывает совсем не смешно. Если бедняга заговорит, он может стать Иудой только для самого себя. Итак, скажи, Папи, ты доволен своей долей?

— Думаю, что наша грубая оценка каждой вещи была правильной. Все прекрасно, претензий нет.

Вдруг раздалось: «Руки вверх!»

— Что за черт? — закричал Леон. — Вы с ума сошли! В мгновение ока нас окружили, надели наручники и препроводили в полицейский участок. Мы даже не доели устриц.

С человеком, попавшим в полицию, в этой стране часто обходятся по-свински. Допрос продолжался всю ночь, по крайней мере не менее восьми часов.

— Так вы любите галстуки? — был первый вопрос.

— А пошли вы все…

И так до пяти утра. К концу допроса мы были издерганы до полного изнеможения.

Эти свиньи, ничего не сумев от нас выпытать, рассвирепели и буквально кипели от злости.

— О'кей. Вам слишком жарко, вы даже вспотели. Но мы вас сейчас охладим.

Мы едва держались на ногах, но нас запихнули в черный фургон и через четверть часа подвезли к огромному зданию. Было видно, как из него уходят рабочие, — видимо, их попросили об этом. Потом нас вытолкали из фургона, каждого поддерживали, почти тащили двое полицейских.

Огромный коридор, стальные двери справа и слева, на каждой что-то типа часов с одной стрелкой — термометры. Я сразу догадался, что мы находимся в коридоре морозильника большой бойни. Остановились в одном месте, где стояло в углу несколько столов.

— Ну, — произнес главный. — Даю вам последний шанс подумать. Здесь морозильники для мяса. Вы понимаете, что это значит? Итак, последний раз спрашиваю, куда вы дели драгоценности и другие вещи?

— Ничего не знаю — ни о каких драгоценностях, ни о каких галстуках, — ответил Леон.

— О'кей, защитник. Ты и пойдешь первым. — Полицейские распахнули дверь. Оттуда пошел ледяной туман и стал растекаться по коридору. Сняв с Леона туфли и носки, они втолкнули его туда.

— Закрывай быстрее, — сказал шеф. — А то мы сами здесь окоченеем.

— А теперь, Чилиец, будешь говорить или нет?

— Мне нечего сказать.

Они открыли другую дверь и втолкнули его туда.

— Ты самый молодой итальянец (у меня был итальянский паспорт). Хорошенько посмотри на эти термометры. На них минус сорок по Цельсию. Это значит, что, если ты не заговоришь, мы засунем тебя туда потного, как после бани, которую ты прошел. И десять против одного, что ты схватишь пневмонию и умрешь в больнице меньше чем за сорок восемь часов. Как видишь, даю тебе последний шанс. Итак, участвовал ты в ограблении ломбарда, войдя через магазин галстуков? Да или нет?