Ва-банк - [20]
Несколько раз я намекал Жожо, что он заставляет меня выигрывать чересчур часто. Он смотрел так, будто не понимал, о чем речь. Трюком с туалетом я воспользовался накануне, так что не было никакого резона использовать его сегодня. Если бы эти типы решили действовать, то не стали бы ждать моего возвращения, а перехватили бы меня где-то между лачугой и сортиром.
Я чувствовал, как росло напряжение. Четверо по углам были нетерпеливее, чем обычно. Особенно один, куривший сигарету за сигаретой. Поэтому я начал банковать направо и налево, несмотря на дикие взгляды Жожо. В довершение ко всем несчастьям, я выиграл вместо того, чтобы проиграть, и, вместо того, чтобы уменьшиться, кучка денег передо мной росла. Они лежали тут же, в основном пятисотенными бумажками. Я был настолько взвинчен, что, взяв кости, положил сигарету прямо на деньги и прожег две дырочки в сложенной банкноте. Я проиграл ее вместе с тремя остальными. Выигравший встал, попрощался и вышел.
В пылу игры я не заметил, как пролетело время, и вдруг, к своему изумлению, снова увидел ту же бумажку на одеяле. Я прекрасно помнил, кто ее выиграл — очень худой белокожий человек лет около сорока с пятнышком на мочке левого уха. Но его здесь уже не было. Через пару секунд я восстановил картину полностью: он ушел один, я в этом был уверен. Никто из четырех типов даже не шелохнулся. А это означало, что у них был один или несколько сообщников снаружи, которые информировали, что выходит человек с алмазами или деньгами.
Вокруг стояло полно играющих, и я не мог бы точно сказать, кто здесь появился после того, как парень вышел. Сидевшие часами не менялись, а место этого худого парня с прожженной банкнотой было занято тут же, стоило ему лишь уйти.
Но кто же поставил эту банкноту на кон сейчас? Мне так хотелось взять ее и спросить об этом. Но ото было чересчур рискованно.
Мне угрожала опасность, и никаких сомнений на этот счет у меня не осталось. Я чувствовал некоторое напряжение, но держал себя в руках. Следовало соображать побыстрее. Было четыре часа утра. До начала седьмого не рассветет: в тропиках солнце встает сразу после шести. Поэтому, если что и произойдет, то между четырьмя и пятью. На улице стояла кромешная темень. Сказав, что мне надо выйти подышать свежим воздухом, я оставил весь свой выигрыш аккуратно сложенным там, где сидел. На улице ничего необычного я не заметил.
Потом я вернулся и сидел спокойно, но все мои чувства были обострены. Спиной я почувствовал, как две пары глаз впились мне в позвоночник.
Жожо бросил кости, а я дал игрокам сделать ставки. Теперь перед ним выросла целая кипа банкнот, выигранных по правилам, что он просто ненавидел.
Ситуация становилась все круче, я был в этом абсолютно уверен и сказал с совершенно естественной интонацией, будто и не предостерегал Жожо, по-французски:
— Я на сто процентов уверен, что случится несчастье, чую это. Давай вместе защитим нашу долю оружием.
Жожо улыбнулся, словно я говорил что-то приятное: он беспокоился обо мне не более, чем о ком-нибудь еще.
— Друг мой, какой смысл в таком идиотском поведении? И кого из нас конкретно надо прикрывать?
Действительно. Кого прикрывать? Какой смысл защищать его? Он не остановится, это уже точно. У парня с вечно зажженной сигаретой было два полных стаканчика рома, и он выпил их одним махом, один за другим.
Неразумно было выходить в одиночку в непроглядную темень, даже с оружием. Ребята на улице видели меня, а я не мог их увидеть. Выйти в соседнюю комнату? Еще хуже. Там уж точно был их человек: он легко мог проникнуть снаружи, приподняв в стене доску.
Оставалось только одно — на глазах у всех сложить весь выигрыш в холщовый мешочек, оставить его там, где я сидел, и пойти пописать. Они не станут предупреждать свое наружное наблюдение, потому как денег со мной нет. Я выиграл больше пяти тысяч болос. Однако лучше расстаться с ними, чем потерять жизнь. Как бы там ни было, существовал только один выход из этой ловушки, которая могла захлопнуться в любой момент.
Я принял решение. Было уже без семи пять. Я собрал на виду у всех банкноты, алмазы в трубочках из-под аспирина. Нарочно затолкал все в холщовый мешочек. Как можно естественнее затянул веревочки, положил мешочек рядом с собой и сказал по-испански, чтобы было понятно всем: «Последи за мешочком, Жожо. Мне что-то нехорошо Пойду подышу свежим воздухом».
Жожо внимательно наблюдал за тем, что я делаю. Он протянул руку: «Дай-ка мне. Пусть лучше побудет у меня, чем где-то там».
Нехотя я протянул ему свой мешочек: тем самым он подвергал себя опасности. Но что делать? Отказать? Это выглядело бы странно.
Я вышел, держа руку на револьвере. В темноте я никого не мог разглядеть, но мне и не надо было их видеть, чтобы понять, что они там. Быстро, почти бегом я устремился к Мигелю. Оставался шанс, что, вернувшись с ним и большой карбидной лампой, мы сможем избежать потасовки. К несчастью, дом Мигеля был в двух сотнях метров от нашей лачуги. Я побежал.
— Мигель, Мигель!
— В чем дело?
— Вставай скорее, бери оружие и лампу, там несчастье!
Бах! Бах! В кромешной тьме прогремели два выстрела. Я помчался туда, не помня себя. В хижине не горело ни одного огонька. Я зажег фонарик. Люди вбежали с лампами. Никто из комнаты не выходил. Жожо лежал на полу. Из его простреленной шеи струилась кровь. Он был жив, но в беспамятстве. Оставленный рядом электрический фонарь объяснил ситуацию. Сначала они выстрелили в карбидную лампу, потом в Жожо. Пользуясь фонарем, забрали выигрыш, лежавший перед ним, — мой мешочек и его деньги. Рубашка на нем была разорвана, холщовый ремень-футляр, который он носил прямо на теле, вспорот то ли ножом, то ли мачете.
В автобиографических романах «Папийон» (1969) и «Ва-банк» (1972), ставших на Западе бестселлерами, Анри Шарьер раскрывает перед читателем мир своей души, прошедшей через не мыслимые страдания и унижения. Автор представленной дилогии был осужден по подложному обвинению в убийстве, приговорен к пожизненному заключению. Многие годы отданы каторге, скитаниям в стремлении добраться домой, во Францию. Вопреки всему Шарьер выстоял, достойно перенес страшные испытания судьбы. Он уверен: «Одно лишь имеет смысл в жизни — никогда не признаваться, что ты побежден, и научиться после каждого падения снова вставать на ноги».
Бывают книги просто обреченные на успех. Автобиографический роман Анри Шарьера «Мотылек» стал бестселлером сразу после его опубликования в 1969 году. В первые три года после выхода в свет было напечатано около 10 миллионов экземпляров этой книги. Кинематографисты были готовы драться за право экранизации. В 1973 году состоялась премьера фильма Франклина Шеффнера, снятого по книге Шарьера (в главных ролях Стив Маккуин и Дастин Хоффман), ныне по праву причисленного к классике кинематографа.Автор этого повествования Анри Шарьер по прозвищу Мотылек (Папийон) в двадцать пять лет был обвинен в убийстве и приговорен к пожизненному заключению.
За убийство, которое он не совершал, взломщик сейфов Анри Шарьер приговорен к пожизненному заключению и отправлен на каторгу. Прозванный «Бабочкой» из-за того, что на его груди вытатуирован этот символ, Анри совершает несколько попыток побега. В наказание власти надолго сажают его в карцер, а затем отправляют во Французскую Гвиану на остров Дьявола, со всех сторон окруженный океаном.Из этой самой страшной каторжной тюрьмы не удавалось бежать ни одному заключенному. Но ничто не может заставить Анри пасть духом и сломить его решимость вырваться на волю…Вопреки всему Шарьер выстоял, достойно перенес страшные испытания судьбы.
Семейная сага Марины Ивановой «Главное выжить», – это исповедь перед людьми! Судьба трех поколений женщин из одной семьи не жалует ни одну из них. Но в этой жизни, мы все на испытании. Целая эпоха молчаливо наблюдает, – справятся наши герои с трудностями, смогут выжить в предоставленных обстоятельствах. Что выберут пороки или добродетель? Об этом вы узнаете, прочитав сборник романов Марины Ивановой, – «Главное выжить».
В третий том вошли повести и рассказы, объединенные общим названием «Сказки для умных».
Владение словом позволяет человеку быть Человеком. Слово может камни с места сдвигать и бить на поражение, хотя мы привыкли, что надёжней – это воздействие физическое, сила кулака. Но сила информации, характер самих звуков, которые постоянно окружают современного человека, имеют не менее сокрушающую силу. Под действием СМИ люди меняют взгляды и мнения в угоду тем, кто вбрасывает информацию на рынок, когда «в каждом утюге звучит». Современные способы распространения информации сродни радиации, они настигают и поражают всех, не различая людей по возрасту, полу, статусу или уровню жизни.
В этой книге две остросюжетные линии. Действие нечетных глав романа происходит во времена революции и начала гражданской войны. Четные?– описывают события наших дней, происходящие на фоне рейдерского захвата Часового (читай?– военного) завода. Объединяет их общее пространство?– крупный губернский город в центре России. В романе?– Пермь. Но с таким же успехом это мог бы оказаться Воронеж, Иркутск, Владивосток…Героев?– юную романтичную барышню и умного, беспринципного «нового русского» – разделяет столетие. Каждый из них проходит свой путь приключений, испытаний и преображений, свой отрезок истории России.
«Страну коров» мог бы написать Томас Пинчон, если бы ему пришлось полгода поработать в маленьком колледже. Пирсон своей словесной эквилибристикой и игрой со смыслами заставит читателя буквально мычать от удовольствия.Чарли приезжает в колледж Коровий Мык, где он еще не знает, чем ему, координатору особых проектов, предстоит заниматься. Задачи, кажется, предельно просты – добиться продления аккредитации для колледжа и устроить рождественскую вечеринку с размахом.Но Чарли придется пободаться с бюрократией: в колледже есть два противоборствующих лагеря, и их вражда может помешать ему добиться цели.
Эта книга – история о любви как столкновения двух космосов. Розовый дельфин – биологическая редкость, но, тем не менее, встречающийся в реальности индивид. Дельфин-альбинос, увидеть которого, по поверью, означает скорую необыкновенную удачу. И, как при падении звезды, здесь тоже нужно загадывать желание, и оно несомненно должно исполниться.В основе сюжета безымянный мужчина и женщина по имени Алиса, которые в один прекрасный момент, 300 лет назад, оказались практически одни на целой планете (Земля), постепенно превращающейся в мертвый бетонный шарик.