Ва-банк (ЛП) - [14]

В приступе ярости я бью кулаком по стенке высокого металлического шкафа для документов, взметая стопку бумаг, лежащих сверху. Металл с лязгом прогибается под моими костяшками, но я этого даже не ощущаю.

Еще до того, как бумаги упали на пол, я понимаю, что окончательно облажался.

Стиснув зубы, я наблюдаю, как они стелются по полу. Мне страшно на нее смотреть. Страшно увидеть боль и гнев, которые она вправе испытывать.

— То, что он со мной делал, с тобой ощущается совершенно по-другому. — Ее голос тихий и холодный. — Очень плохо, что ты не можешь сказать то же самое.

Она пытается уйти, и я, не раздумывая, хватаю ее за руку.

— Саванна, подожди…

Ее кулак впечатывается мне в челюсть. Боль взрывается фейерверком, а девушка уносится прочь из кабинета. Морщась, я касаюсь места удара.

За открывшейся дверью я вижу на ринге Маркуса.

Он смотрит Саванне вслед и качает головой.

— Я же говорил, что твоя девчонка бьет сильнее.

Глава 7 Саванна

Я только закрыла глаза, но чувствую вибрацию от хлопнувшей входной двери. Я стягиваю наушники, прерывая мелодичный голос Хозиера, и прислушиваюсь к шагам Деклана. Я не отвечаю на его оклик, и он быстро приближается к моей старой спальне. Буквально через секунду он обнаружит меня свернувшейся на старой привычной кровати.

Как по команде, дверь распахивается и дверной проем заслоняет силуэт Деклана. Я пару мгновений привыкаю к яркому свету из коридора, а потом вижу, как Деклан с облегчением прислоняется к дверному косяку.

— Ох, слава богу, — бормочет он, прижимая руку к груди, и наклоняется вперед, словно ему не хватает воздуха.

На секунду я чувствую себя виноватой, что заставила его волноваться. Знала, что он запаникует, когда вернется домой и не найдет меня в своей постели, но после нашей сегодняшней ссоры не могла заставить себя спать в его комнате. Мне не хотелось ночевать под одним одеялом с отвращением и стыдом Деклана, а потому я искала утешение в собственной, свободной от осуждений постели.

Он даже не спрашивает, почему я здесь, а не в его комнате. Только:

— Ты спишь здесь?

Я киваю, не удостаивая его объяснением или извинением.

— Значит и я здесь сплю. — Он оставляет дверь открытой и пересекает маленькую комнату, остановившись рядом с пустой стороной кровати. Я лежу к нему спиной, и слышу шорох снимаемой одежды.

От его кожи все еще пахнет гелем для душа, и я вдыхаю успокаивающий знакомый аромат, пока Деклан укладывается рядом. Он скользит грубой мозолистой рукой под мою пижаму и задирает ее на спине. Теперь мы лежим кожа к коже. Прижавшись ко мне грудью, Деклан кладет ладонь мне на живот и подтягивает ближе к себе.

Долгое время тишину в комнате нарушает лишь наше дыхание и иногда громкие звуки музыки из моих наушников.

Деклан проводит носом по моему уху, а затем утыкается мне в шею.

— Скажи это.

Я зажмуриваюсь от того, какое отчаяние сквозит в его голосе. Словно он боится, что я этого не сделаю.

Я поглаживаю кончиками пальцев его руку на своей талии — такую сильную и мускулистую, но так нежно и бережно обнимающую меня, — и говорю:

— Я люблю тебя. Даже когда ненавижу, все равно продолжаю тебя любить.

Он выдыхает и покрывает мою шею дорожкой из поцелуев.

— Спасибо, что не отталкиваешь меня. Что позволяешь обнимать тебя.

Комната подергивается дымкой, и я быстро смахиваю слезы.

— Не знаю, что буду делать, если ты сейчас меня отвергнешь. Мне это нужно. Ты мне нужна. — Он крепче прижимает меня к себе и выдыхает мне в волосы: — Прости, что я такой ублюдок.

Я переворачиваюсь и кладу голову на его вытянутую руку. В сравнении с подушкой не очень-то удобно, но мне плевать. Моя потребность оказаться к нему как можно ближе пересиливает все остальное.

Я блуждаю взглядом по его лицу и задерживаюсь на ссадине на подбородке. Бережно касаюсь ее пальцами.

— Больно?

Деклан кое-как пожимает плечами и целует кончики моих пальцев.

— Я это заслужил.

— Знаю. — Я опускаю ладонь на его грудь, и несколько секунд мы просто молча смотрим друг на друга.

Свободной рукой он вырисовывает узоры от моих бедер до спины.

— Я правда очень сожалею, — произносит он, касаясь своим лбом моего. — Я ужасно перегнул палку. Мне стоило самому себя ударить, если бы этого не сделала ты.

Слабая улыбка на моих губах заставляет его сиять так, будто он только что выиграл в лотерею. На щеках появляются ямочки. У него очень заразительная улыбка.

Я смеюсь, но тут же закусываю губу. Веселье исчезает так же быстро, как и появляется. Потому что да — он действительно сильно перегнул.

Хотя, возможно, я сама виновата. Наверное не стоило ему рассказывать. Просто хотелось, чтобы он знал — это не важно, с ним я выдержу все, потому что безгранично ему доверяю. Но сделала только хуже.

Я вздыхаю.

— Деклан…

Его улыбка исчезает так же быстро, как и моя.

— Нет, — стонет он, стискивает меня в объятиях и зарывается лицом в мои волосы. — Давай вернемся к веселью и улыбкам. Мне не нравится, когда ты на меня злишься. — Его голос звучит приглушенно.

Сейчас он больше похож на капризного ребенка, а не на бойца под метр девяносто.

Я улыбаюсь у его груди.

— Я на тебя не злюсь. По крайней мере больше нет. И вообще я собиралась извиниться.