«В» - значит вторжение - [5]

Первый парень тащил их аппаратуру, включая монитор для ЭКГ, дефибриллятор и измеритель пульса. Одна из женщин несла аптечку, в которой, как я знала, были лекарства и набор для интубации.

Я улучила момент, чтобы закрыть и запереть заднюю дверь, а потом ждала на крыльце, пока парамедики делали свое дело. Это была работа, большую часть которой они делают, стоя на коленях. Через открытую дверь было слышно успокаивающее бормотанье вопросов и дрожащие ответы Гаса. Я не хотела присутствовать, когда его будут выносить. Еще один его вскрик, и им придется откачивать меня.

Генри присоединился ко мне, и мы вышли на улицу. Соседи стояли вдоль тротуара, привлеченные непонятным происшествием. Генри заговорил с Мозой Ловенштейн, которая жила через два дома. Поскольку травмы Гаса не угрожали жизни, мы могли спокойно разговаривать, не боясь проявить неуважение. Прошло еще пятнадцать минут, пока его погрузили в машину скорой помощи. К этому времени ему поставили капельницу.

Генри поговорил с шофером, крупным темноволосым мужчиной, который сказал, что Гаса везут в больницу Санта-Терезы. Генри сказал, что последует за ними в своей машине.

— Ты едешь?

— Я не могу. Мне нужно на работу. Позвонишь мне позже?

— Конечно. Позвоню, как только узнаю, что происходит.

Я подождала, пока отъедет скорая, и Генри последует за ней, прежде, чем сесть в свою машину.

По дороге в город я остановилась в офисе адвоката и забрала документы, извещающие

отца и бывшего мужа, что заявление об изменении суммы алиментов будет рассмотрено.

Бывшим мужем был Роберт Вест, которого я мысленно ласково называла «Боб». Наш Боб был фрилансером, налоговым консультантом, который работал у себя дома в Колгейте.

Я помотрела на часы и, поскольку было еще несколько минут одиннадцатого, отправилась к нему, надеясь застать его за рабочим столом.

Я нашла дом Боба, медленно проехала мимо, потом развернулась и припарковалась на противоположной стороне улицы. Машины возле дома не было. Я положила бумаги в сумку, перешла через дорогу и поднялась на крыльцо. Утренняя газета лежала на коврике, что говорило о том, что Боб еще не вставал. Может быть, поздно лег. Я постучала и подождала.

Прошло две минуты. Я постучала снова, более настойчиво. Ответа так и не было.

Я сдвинулась вправо и заглянула в окно. Увидела стол в столовой и темную кухню позади.

Создавалось ощущение, что в доме пусто. Я вернулась к машине, записав дату и время своей попытки, и отправилась в офис.

3

Солана

Через шесть недель после того, как Другая уволилась, она подала заявление сама. Это был, своего рода, день выпуска. Это было время распрощаться с унизительной работой помощницы и начать новую карьеру в качестве свежеиспеченной дипломированной медсестры. Хотя больше никто не знал об этом, теперь в мире существовала новая Солана Рохас, живущая параллельной жизнью в том же самом городе.

Некоторые считали Санта-Терезу маленьким городком, но Солана знала, что может заниматься своими делами без риска столкнуться со своим двойником. Она делала это раньше с удивительной легкостью.

Она обзавелась двумя новыми кредитными карточками, указав собственный адрес. По ее мнению, использование документов и кредита Другой не было преступлением. Она и не думала приобретать товары, за которые не собиралась платить. Вовсе нет. Она оплачивала счета в ту же минуту, как они поступали. Она могла не покрывать баланс полностью, но быстро заполняла свежеотпечатанные чеки и отсылала их. Она не могла себе позволить иметь задолженность, потому что знала, что если ее счет попадет в коллекторское агенство, ее двойственность может выйти на свет. Этого никогда не должно было случиться. Никаких черных отметок не должно появиться против имени Другой.

Она видела только одну загвоздку — почерк Другой был своеобразным, и ее подпись невозможно было подделать. Солана пыталась, но ей не удавалось ее воспроизвести в небрежной манере. Она боялась, что какой-нибудь чересчур дотошный работник магазина попытается сравнить ее подпись с миниатюрной подписью на водительском удостоверении.

Чтобы избежать лишних вопросов, она носила в сумке лангету и надевала ее на правое запястье, когда шла по магазинам. Это позволяло ей говорить, что у нее синдром запястного канала, что вызывало сочувствие, вместо подозрения по поводу ее неуклюжего воспроизведения подписи Другой.

Даже тогда она однажды чуть не попалась в магазине в центре города. Она решила сделать себе подарок — новые простыни, новое одеяло и две подушки, которые она принесла на кассу в отделе постельного белья. Кассирша пробила покупки, потом взглянула на имя на кредитной карточке и с удивлением посмотрела на нее.

— Не могу поверить. Я только что обслужила Солану Рохас, меньше десяти минут назад.

Солана улыбнулась и махнула рукой.

— Такое все время случается. Нас три в этом городе, с одинаковым именем и фамилией. Все нас путают.

— Могу себе представить, — сказала кассирша. — Это должно быть, неприятно.

— На самом деле ничего страшного, хотя выходит смешно иногда.

Кассирша посмотрела на кредитную карточку и спросила приятным голосом:

— Могу я взглянуть на ваши документы?