В западне - [16]

– А кто с тобой этим занимается?

– По правде говоря, никто, – призналась Сюзанна.

Элизабет вздохнула. Ей показалось, что идея Сюзанны слишком необычна для школы Ласковой Долины. Хотя кое-что из написанного Элизабет могло бы подойти.

– Не могу ничего сказать по поводу других членов редколлегии, – сказала она, – но я с удовольствием что-нибудь прочту. Ты скажи, где и когда, и я приду.

– Что случилось? – поинтересовалась Джессика, как только Элизабет повесила трубку. – В учительской обнаружили очередное отсутствие самой злостной прогульщицы и собираются выгнать ее из школы?

– Очень остроумно, – огрызнулась Элизабет. – Между прочим, звонили вовсе не из администрации школы, – призналась она, – это была Сюзанна Хэнлон.

– Да что ты! Старушка Хэнлон Руки Прочь! И что ей надо? – удивленно спросила Джессика и подбоченилась.

– Джессика! – со смехом воскликнула Элизабет. – Как ты ее назвала?

Джессика хихикнула.

– Ребята ее так называют, – объяснила она, – это просто наказание какое-то. Все время собирается провести вечер в нашем клубе. Хотя откуда тебе знать. Ты же никогда не ходишь на наши собрания.

Сестры были членами «Пи Бета Альфа», женского клуба для узкого круга учениц школы в Ласковой Долине. Но Элизабет стала членом этого клуба, только уступив уговорам Джессики. Она считала его слишком замкнутым и скучным. В то время как Джессике он казался просто прекрасным.

– А почему ты говоришь, что она сплошное наказание? – спросила Элизабет, открывая холодильник и доставая оттуда пакет молока.

Джессика сморщила носик.

– Не знаю, – ответила она, немного подумав. – Понимаешь, она не то чтобы воображала, но все время ведет себя так, будто все на свете знает. Ты понимаешь, что я имею в виду? Что-то вроде всезнайки. Хотя ее родители довольно богаты… – заключила она.

Элизабет нахмурилась.

– Я просто пытаюсь понять… Да ничего, – засмеялась она, – не обращай внимания. Мне кажется, я узнаю Сюзанну гораздо ближе, чем хотелось бы. Она организует литературный вечер для «Почетного комитета» и, как я поняла из ее слов, ищет кого-нибудь, кто мог бы прочитать там свои произведения.

– Я с удовольствием прочитала бы самые интимные места из своего дневника, – предложила Джессика. – Это будет иметь большой успех.

Элизабет застонала.

– Не уверена, что это имеет какое-нибудь отношение к литературе, – сказала она, наливая себе стакан соку.

Несмотря на язвительный тон, Элизабет заинтересовалась Сюзанной Хэнлон. Девушка поразила ее своим высокомерием, даже отчужденностью. Может быть, участие в этом вечере даст возможность узнать ее поближе.

Но голова Элизабет была по-прежнему занята более серьезными проблемами. На следующий день они с Джессикой собирались встретиться с Брюсом и Николасом в доме Пэтменов. За это время Элизабет хотела придумать какой-нибудь план спасения Регины и ее родителей.

– Куда ты? – удивилась Джессика, глядя, как Элизабет взяла стакан с соком и направилась к двери.

– На улицу, – не оглядываясь, бросила Элизабет, с усилием открывая стеклянную дверь, ведущую во двор. У Элизабет голова шла кругом от всяких идей, и ей было лучше поразмышлять в одиночестве.

Регина, вздрогнув, открыла глаза.

– Я, должно быть, сплю, – сказала она вслух, провела рукой по лицу и села.

В комнате было темно, так что трудно сказать точно, сколько сейчас времени. Она случайно отключила электронный будильник, стоявший на ночном столике, и забыла поставить его заново.

Но не все ли равно, который теперь час? Глаза Регины наполнились слезами. Казалось, целая вечность прошла с тех пор, как она получила письмо от Брюса и близнецов. Она не сомневалась, что они как-нибудь смогут помочь. Но с тех пор от них не было никаких известий, и ею понемногу стало овладевать отчаяние.

Предыдущей ночью приезжал сообщник Клары, которого, как слышала Регина, она называла Филом. Они с ним заперлись в кабинете отца и о чем-то тихо разговаривали. Регина побоялась встать под дверью и подслушать. Было совершенно невыносимо сознавать, что обсуждаемое сейчас внизу может изменить всю ее жизнь.

Наконец Фил поднялся наверх.

– Мы хотим убедиться, до конца ли ты поняла, что от тебя требуется? – грубо спросил он. – Я не собираюсь ничего смягчать, многое зависит от тебя. Если ты сделаешь что-то не так или захочешь сыграть с нами шутку… Имей в виду, мы тебя предупредили, – добавил он.

Регина тупо уставилась в пол.

«Лучше убей меня прямо сейчас, – вертелось у нее в голове, – прекрати весь этот ужас здесь и сейчас».

Фил угрожающе на нее посмотрел.

– Попробуй только ошибись, – повторил он, – запомни, тебе нужно думать о своих родителях.

С этими словами он хлопнул дверью и оставил ее в одиночестве.

Каждый раз, когда Регина вспоминала эту сцену, она была не в силах сдержать дрожь. Как же тяжело жить в постоянном страхе, взаперти, под надзором Клары. Но слышать, как Фил угрожает убить ее родителей… Это приводило ее в ужас.

Регина обожала и отца, и мать. Но по отношению к матери она испытывала особые благодарность и восхищение. Хотя миссис Морроу и пыталась это скрыть, но Регина знала, что ее глухота всегда вызывала у матери чувство вины и страдания. Во время беременности миссис Морроу принимала лекарства, чтобы похудеть, и в том, что Регина родилась глухой, обвиняла себя. Со временем миссис Морроу стала испытывать ужасные головные боли. Врачи никак не могли определить их причину, но Регина с Николасом знали, что их провоцировало. Как только миссис Морроу начинала терзаться из-за глухоты Регины, боли возобновлялись.