В Замок - [9]

Выслушав Учителя, Кузнец засучил рукава своей линялой голубой рубахи и оглянулся. К следил за этим поворотом событий с неприятным чувством. Насчет лабиринта он, пожалуй, преувеличил. Но ведь все-таки он был прав, разве нет? Разве всякий замок, такой же недостижимый и далекий, как здешний, не уместно сравнить с лабиринтом, где так легко заблудиться и стать получеловеком-полуживотным, которому остается лишь дожидаться решения — кем ты в конце концов сделаешься — окончательно превратишься в животное или останешься человеком... К. не удалось продолжить эти размышления. Деревенские, приободрившись при виде решительной физиономии Кузнеца, сузили свой круг и обступили К. плотнее.

И тут против них выступила Фрида.

— Неправильно будет, — сказала она, — принимать какие-то решения без одобрения Замка и уж тем более вносить какие-то изменения и поправки в постановления Замка. Хозяйка ведь только что сама сказала, что господин К. был принят Замком на службу в качестве землемера. И если он не исполнял своих служебных обязанностей и всеми прочими порученными ему работами занимался небрежно, так их-то никто не уполномочил судить за это К. А насчет того, что он все отрицает, тут господин Учитель составил себе совершенно неправильное представление о Замке. Не существует отрицания, которое могло бы достичь Замка, как не бывает, чтобы сам Замок на что-то сказал «нет». Замок не говорит «нет», — он забывает. В тех случаях, когда мы говорим «нет», Замок просто забывает. И всякий, кто говорит «нет», исчезает из памяти господ. Кроме того, нельзя с уверенностью утверждать, что К. намеревался сказать «нет». Что касается упрямства, о котором сейчас говорили, то К., по-видимому, и правда не помнит, что был таким упрямым.

— Говорят, бывают такие провалы в памяти, — поддержала ее Амалия. — Например, после тяжелых переживаний. Никто из нас не знает, что стряслось с К. той ночью на дороге. Выходит, К. нуждается в помощи Деревни. Надо ему помочь.

Варнава шепотом одернул Амалию: мол, незачем ей с такой горячностью защищать К., хватит с него и заступничества Фриды, сплетничают в Деревне и без того предостаточно. Однако Варнава шептал слишком громко, и все стоявшие вокруг прекрасно его слышали.

— Ай! — подал голос один из близнецов, и второй по обыкновению подхватил: — Ай! — правда, с печальным выражением лица.

Значит, она с ним живет, подумал К. С Артуром. Или с Иеремией.

— Две женщины и один мужчина, да и тот какой-то недоделанный, — проворчала крестьянка, та самая, что мыла К. — Это ж курам на смех. А что еще за провалы в памяти? Слыхали вы про такое?

— Слыхали! — взволнованно ответила Фрида. — Может быть, он и в самом деле ничего не помнит.

— Ну так мы ему напомним, — разочарованно сказал Кузнец и опустил закатанные рукава рубахи.

— Если он захочет, — заметил Учитель.

— Да уж захочет, — сказал Кузнец. — Возьмем вот за шкирку да отволочем, коли сам не пойдет, силком. Туда, куда нам надо.

— Но нужно-то другое! Нужно, чтобы он действительно вспомнил, сам вспомнил, без чужих напоминаний, — сказал Учитель. — Силой этого не добьешься. Кроме того, невозможно установить, правда ли он хочет вспомнить...

— Хватит! — оборвал его К. — Давайте попробуем. Шансов мало, конечно, но все же...

— Тогда пошли, — сказала хозяйка постоялого двора «У моста». — Ради Фриды придется мне ввязаться в это дело, потому как не заслужила девушка, чтобы ее подставляли под удар. У меня ведь началось-то все, в моем трактире.

К. послушно отправился следом за ней, в надежде обрести долгожданный покой и, может быть, даже мир.

Длинной вереницей, друг за другом потянулись они к постоялому двору и наконец остановились перед воротами.

— Вот, значит, где все началось, — сказал К., глядя на ворота с вывеской «У моста». Но в мыслях у него всплыла другая картина: темная ночь, деревянный мост, который вел с проселочной дороги в Деревню, и надо всем — небо, казавшееся пустым.

Они стояли в трактирной зале постоялого двора, и Хозяин рассказывал о том, как К. пришел сюда и спросил комнату, но оказалось, что ни одна комната не прибрана, и поэтому ему предложили вместо постели мешок соломы. Хозяин показал место в зале, — вот здесь К. положил мешок на пол и улегся; Хозяин показал, где в это время сидели крестьяне, где находился телефон, с которого звонили в Замок, а потом позвонили из Замка. Он рассказал и о том, что Шварцер, сын одного из младших кастелянов Замка, разбудил смертельно усталого К. и грубо потребовал, чтобы тот предъявил документ, разрешающий находиться в Деревне, поведал и о том, что К. вначале приняли за бродягу с большой дороги и вообще не хотели пускать на ночлег. И еще он сказал, что они звонили в Замок, но там слыхом не слыхали о господине К., землемере, но позже вдруг раздался звонок и по телефону подтвердили факт существования землемера. Хозяин показал комнату, в которой К. жил вместе с Фридой и помощниками, и К., войдя, с удивлением огляделся среди царившего там запустения.

— Так доложили вам все-таки о моем прибытии или нет? — спросил он.

— На самом деле — нет, — признался Хозяин. — Были только слухи, как выяснилось впоследствии, больше ничего. Ну, вспомнили? — спросил он.