В Замок - [66]

— Так и доложу в Замке, — сказал он почти приветливым тоном, но в то же время с такой непререкаемой, не допускающей ни возражений ни просьб твердостью, словно огласил решение, принятое окончательно и бесповоротно, что бы потом ни случилось. И кучер мигом развернулся, хлестнул лошадей, телега тронулась, и они ускакали с бешеной скоростью, как и примчались сюда.

Только когда телега скрылась за поворотом дороги, оцепенение покинуло людей.

— Выходит, никаких общих воспоминаний не существует, — сказал Артур.

— Верно, — подтвердил К.

Артур уставился на него:

— Не лучше ли нам похоронить нашу ссору?

— Она похоронена. — И так как Артур по-прежнему глазел на него, К. повторил: — Похоронена. Пойдем. Просто пойдем дальше, или здесь путешествие заканчивается? — Он собрался продолжить путь вверх, на гору.

— Нет, — сказала Фрида, вдруг снова оказавшаяся возле него. — Твое путешествие — нет.

Иеремия, до этой минуты не осмеливавшийся подойти ближе, теперь выскочил вперед и встал посреди дороги. Наклонившись всем телом и балансируя на одной ноге, он попытался задержать К.:

— Не ходи! Ты не понимаешь, в какую историю пустился.

К. пожал плечами.

— Не ходи туда! — не сдавался Иеремия.

— Надо идти, — сказал К. Но Иеремия не уступал дорогу.

— Пойдем с нами! — сказал он.

— Ага, пойдем! Пойдем с нами! — издевательски подхватила хозяйка постоялого двора «У моста», вдруг снова оживившаяся. Она лихо развернулась на пятке и презрительно махнула рукой. — Да оставьте вы его! Он нас погубить хотел, лишить и жизни, и всего добра. И погубил-таки нашу жизнь, а уж добра лишил и подавно. Но это не помешает ему спать спокойно, наоборот, он еще торжествовать будет! Что, не так, что ли?

— Ничего подобного, — сказал К., но Хозяйка не слушала.

— Болтовня, все — болтовня, пустые слова! — Она говорила резко, однако теперь движения Хозяйки противоречили ее тону: усталой походкой она побрела в сторону Деревни, следом потянулись остальные, позади всех Иеремия и Артур. Осталась одна Фрида, и К. подумал: почему она не уходит? Ведь все кончено.

Они стояли близко друг от друга, не дальше вытянутой руки, и ждали.

— Ты видишь ворон? — спросил К., лишь бы не молчать. — Они встревожены.

Фрида, запрокинув голову поглядела на небо.

— Они сегодня с самого утра кружат над землей, будто и не вороны вовсе, а соколы. Странно.

— Весна, — сказал К. — Им стало жарковато. Они ведь здесь не у себя дома.

— Но некоторые живут здесь круглый год. Крестьяне говорят, те, которые остаются, спариваются с другими птицами. Как ты думаешь, это правда?

— Не знаю.

Из-за склона горы послышалось пение. Пели крестьяне, возвращавшиеся в Деревню. Ветер приносил обрывки унылой мелодии, медленно и величаво плывшей над землей.

— Тебе не надо уходить, — сказала Фрида.

— Знаю.

— Ты можешь пойти с нами.

— Да.

Она сделала шаг к нему, но тут же отвернулась, — потому что К. отпрянул.

— Если ты из-за людей...

— Нет, не из-за людей.

— Тогда...

К. незаметно двинулся прочь от Фриды, но она все еще была близкой.

— Если пойдешь с нами, никто не причинит тебе никакого зла, — Фрида решила попытаться снова.

— Еще бы! Все зло уже в прошлом.

— Если вернешься назад со мной, никто не станет тебя упрекать.

— Станет. Я буду себя упрекать.

Фрида опустила глаза, потом посмотрела на К., опять уставилась в землю, на что-то под ногами, видимое только ей.

— Вероятно, да, — пробормотала она. — Но когда-нибудь ты перестанешь упрекать себя. Постепенно все забудешь.

— Может быть. Но это было бы неправильно. Уходи скорей. Уходи.

Она подняла голову, но ее взгляд, минуя К., устремился куда-то вдаль, где с ним уже ничего не было связано.

Вот теперь она далека, подумал он.

— Ты не должен меня прогонять, — сказала она. — Я и так уйду. Нам с самого начала надо было... сразу после твоего приезда...

— Что?

— Расстаться во второй раз, — совсем тихо сказала Фрида. Помолчав, добавила: — Почему-то мне тебя жаль.

К. искоса посмотрел на нее и тотчас отвел глаза.

— И мне тебя жаль, — пробормотал он. — Уходи скорей.

— Нет, — сказала она. — Не то ты говоришь.

— То. — Но К. понимал, что лжет, как лгал уже однажды, и чувствовал — Фрида это тоже понимает. Она повернулась и, не сказав больше ни слова, пошла прочь. К. смотрел ей вслед. Дойдя до склона горы, Фрида оглянулась, но теперь она была уже так далеко, что казалась просто тонкой черточкой.

Вот и все, подумал К. и поднял руку. И тут Фрида подхватила подол и бросилась бежать — обогнув склон, она скрылась из глаз К.

Некоторое время он стоял посреди луга, закрыв глаза, подставив лицо ветру и всецело отдавшись ощущению свежего холода.

Теперь, когда все его покинули, он не чувствовал облегчения, как ожидал, но и подавлен не был, скорей он освободился от чего-то, чему не мог подобрать названия, — оно было здесь, оно не исчезло, оставив после себя пустоту, и все же К. почувствовал себя более свободным, правда, эта свобода не слишком отличалась от положения человека, брошенного на произвол судьбы. Уже нигде не было защиты, не было уверенности ни в чем. Не было вообще ничего, кроме дороги. К. медленно пошел по ней. За поворотом начался лес, дорога поднималась в гору, К. шел медленным и ровным шагом. Света было достаточно, чтобы различать контуры предметов, большие камни, пни и кусты.