В ясном небе - [7]
Вездеходы, обшаривая яркими фарами стены крайних домов, уже входили в поселок.
— Смотри, как бы дом твой не проехать, — встревожился капитан.
При напоминании о доме ему вдруг стало не по себе. Мать, должно быть, в поисках его весь поселок пробежала взад-вперед и всякое передумала… И уж конечно, только он заявится, она его отлупит. Но Сергей уже заранее прощал мать. Она ведь совсем не злая. Побьет его и сама поплачет.
IV
Ему совсем не хочется идти в школу. И он идет сознательно медленно. Так, чтобы опоздать к уроку. Тем более первый у них алгебра, и ему не хотелось бы объясняться с Шумилиной из-за вчерашнего, из-за сорванного по его вине урока. Но объясняться, должно быть, придется. Ну и пусть! Теперь ему все равно… Летчика нет. Самое обидное — все вокруг так, как будто бы ничего не произошло, не случилось. Все как всегда. Так же бегают по улицам люди, ходят поезда, идут уроки. Какая-то сплошная глупость.
Сосед Беляков, отец Иринки из их класса, зашедший вчера вечером попытать у Сергея, что он увидел там, в лесу, сказал:
— Был человек — и нет. Дерево срубят, так хоть пень какой-то остается, а тут? Эх!
Сжалось все в Сергее при этих словах. Пустынно стало на душе. Он хотел возразить соседу, крикнуть, что не так это. Не так. Но в том и дело, что все так, как говорил сосед…
Вот и школа, старая, начавшая проседать. Правда, новые рамы и крыша оцинкованная, ярко блестящая под солнцем, молодят ее. Но все равно видно, как стара их школа.
В коридоре Сергей натыкается на тетю Фросю, которая хозяйничает с тряпкой вокруг титана.
Тетя Фрося опускает тряпку в помойное ведро и, с трудом разогнувшись, отирает тыльной стороной ладони мокрый лоб.
— Что, милок, прохлаждаешься? А я мамку твою только встретила. Тебе, неслуху, побегла промышлять. А ты, знать, отдыхать надумал. Ну да ничего, мы тебе сейчас дело найдем. Ну-ка, подсоби мне водички привезть.
Тетя Фрося резво подхватывает пустой алюминиевый бак и, прижав его к пухлому животу, торжественно несет к санкам.
— Ну, поехали, все одно тебе шлындать.
Сергей нехотя берет веревку и сердито тянет на себя.
Санки подбивают под пятки, крышка на баке подпрыгивает.
— Полегоньку, не так шибко, — поучает, ковыляя сзади, тетя Фрося, нам с тобой спешить некуда.
Дорога к колонке идет слегка под горку, и санки то и дело забегают вперед. Сергей ногой поправляет их, косясь тем временем по сторонам. Из учительской его уже, конечно, заметили. Но в учительскую его все равно вызовут.
Сейчас бы с матерью не встретиться. Тетя Фрося сказала, что мать в магазин пошла. Должно быть, за хлебом. За другим она в магазин редко когда ходит. За сахаром разве что? Да за маслом подсолнечным?
Сергей перебрасывает веревку на пустой гулкий бак и пускает санки вниз по дороге.
— Смотри не разбей, — слышится вслед.
Колонка вся обмерзла, оплыла льдом. Тяжелое, чугунное тело колонки мутно просвечивает сквозь наросты. Ручка пристыла, подается с трудом, приходится повиснуть, обрушить на нее весь свой вес. Внутри колонки хряскает, и затем сразу, с шумом в бак под большим напором бьет ледяная вода. Брызги яростно летят во все стороны. Но больше всего метят в лицо.
Подходит тетя Фрося, становится рядом. Разглядывает Сережку, его длинную худющую шею, острое лицо. И опять вздыхает, думая: несладко, однако, живется Марии без мужика. Вздыхая и жалея вдову, она заодно и себя и ребят своих жалеет, которые, как и Мариин парень, без отца. Он у них тоже на войне погиб.
Сергею нет дела до переживаний тети Фроси. Повиснув на колонке, разглядывает тем временем небо, старается найти хотя бы один след от реактивного самолета. Но небо чисто, прозрачно. Когда Сергей подолгу смотрит на небо, у него внутри как бы потихоньку начинает наигрывать музыка, будто кто-то попеременно заводит одну и ту же хорошую пластинку. Но сегодня музыка эта молчит. Он даже не может вспомнить прежний мотив. Вряд ли они прилетят сегодня.
Самолеты обычно начинают летать над их школой по утрам, после первого урока. К обеду уже все небо над школой разрисовано, исполосовано вдоль и поперек.
На переменах ребята носятся по школьному двору вдоль забора, мимо уборной, откинув по-ласточьи крылья, подражая самолетам, посвистывая, как они. Но так резвится малышня. Те, что постарше, крутятся возле Юрки Должикова или кого-либо из аэроклубовцев, которые, поглядывая в небо, небрежно поясняют, что там выделывает самолет. Иммельман, разворот на горке, бочку или штопор. Аэроклубовцы, конечно, задавашные, кроме Юрки Должикова, но все равно их любят. Потому что они смелые ребята. Они не как все. Они — другие. А зазнайство их пройдет. Они будут летчиками. И почему им не задаваться, не гордиться этим?
— Будя, будя! — кричит тетя Фрося, прикрывая крышкой бак, через край которого уже хлынула вода. — Валенки, смотри, замочил.
Сергей снова впрягается в санки. Полозья примерзли, приходится дернуть посильней. Вода шумно бьет, толкается о крышку.
«Вообще, конечно, летчик должен быть крепким и сильным», — думает Сергей, катя санки. Вот у них ребята спорят, что для летчика главное сердце или голова. А он, например, думает так: для летчика и то и другое главное.
В сборник писателя В. Муссалитина входят повести «Зима посреди лета», «Завируха», «Восемнадцатый скорый», дилогия «Красные самолеты».Любовь, ответственность человека перед обществом, нравственное возмужание — вот проблемы, которые затрагивает и исследует автор в своих произведениях.
В сборнике рассказов и повестей: «Настойчивый характер», «О нашем друге Рауфе», «Секрет Васи Перункова», «Абдуджапар», «Дорогие братья», «Подарок», рассказано о героической работе учащихся ремесленных училищ на фабриках и заводах в годы войны. Художник Евгений Осипович Бургункер.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.