В военном воздухе суровом - [4]

Наступил июнь, в Богодуховском лагере все еще ждали новые самолеты. И вот однажды сидевшие за перечерчиванием схем летчики услышали отдаленный, незнакомый, басовитый гул. Все притихли, а потом вдруг сорвались с мест, ринулись из палатки:

- Летят! Летят!

На малой высоте к аэродрому приближались семнадцать монопланов с низко расположенным крылом и убранными в гондолы колесами.

Как меняются времена! Еще вчера во время вечерней прогулки пели любимый авиационный марш и с особым энтузиазмом выкрикивали слова припева: "Все выше, все выше и выше, кр-ра-савец Эр-пятый летит!" По тем временам полутораплан Р-5, как и его младший брат Р-зет, без всякой натяжки считались красавцами. Теперь же, когда все увидели штурмовиков с удлиненной обтекаемой формой фюзеляжа, остекленной кабиной и далеко выступавшим впереди нее острым капотом мотора, то устаревшие самолеты со стойками и расчалками между верхними и нижними крыльями и вечно торчавшими под фюзеляжем "ногами" сразу показались несуразными.

Летчики обступили приземлившиеся машины и во все глаза смотрели на то, что изучали теоретически. Из передней кромки крыльев угрожающе выступали четыре вороненых ствола скорострельных пушек и пулеметов. Под крыльями прикреплено восемь металлических реек - направляющих для "эрэсов" - реактивных снарядов. В центроплане четыре бомбоотсека. В них да еще на два замка под фюзеляжем можно подвесить шесть стокилограммовых бомб. Это ли не мощь?!

Простукивали костяшками пальцев еще не остывшую сталь бронекорпуса, дивились сплошному бронированию двигателя, кабины и бензобаков. Даже соты масляного радиатора под мотором можно было прикрыть из кабины стальной заслонкой во время атаки, чтобы не пробило осколком. Лобовое стекло фонаря кабины толщиною пять сантиметров изготовлено из особого пуленепробиваемого стекла. Первый в мире бронированный самолет!

В этот день летчики долго не отходили от новых машин. - Не только красавцы, но и настоящие летающие крепости, - заключили они. - Ни пули, ни осколки зенитных снарядов не страшны!

Вечером начали зачехлять самолеты. Брезентовые чехлы шнуровались, к концам шпагата привязывались бирки с мастикой, на них ставились печати. Охраняли самолеты специально присланные солдаты с малиновыми петлицами. Совершенно секретные машины!

...По штату в полку должно быть 65 штурмовиков, а пригнали только 17. Недостающие прилетели лишь во второй половине июня.

В окрестностях Богодухова с рассвета до темноты не смолкал рев мощных двигателей. Спешили переучить всех летчиков. Но дело двигалось медленно потому, что ради нескольких провозных полетов пришлось еще изучать самолет СУ-2.

Обидно было, что учебно-тренировочные самолеты с двойным управлением появлялись в частях значительно позже, чем боевые. Это сильно тормозило переучивание.

Первые полеты проходили благополучно.

Но вот у кого-то отказал мотор. Летчик все же удачно посадил самолет, не подломав его. А вскоре произошла еще одна вынужденная посадка: не выпустилось шасси.

Существовавшая тогда временная инструкция предписывала летчику в случае невыпуска перед посадкой шасси покидать самолет на парашюте. Опасались того, что во время приземления с убранными колесами штурмовик перевернется (скапотирует) и при этом может возникнуть пожар. Из закрытой кабины в перевернутом положении летчику не выбраться.

Младшему лейтенанту Григорию Чухно шасси выпустить не удалось даже с помощью аварийной лебедки, но парашютом он все же не воспользовался, самолет посадил на фюзеляж. Штурмовик прополз по пашне, как глиссер, подняв облако пыли. Ко всеобщему удивлению, самолет не перевернулся и при этом получил самые незначительные повреждения.

При расследовании этого происшествия заводскими представителями предписание о покидании самолета в воздухе было отменено. Даже главный виновник вынужденной посадки, механик, забывший в гондоле шасси свой комбинезон, отделался лишь строгим внушением. Не окажись он на этот раз таким рассеянным, сколько бы безвозвратно погибло самолетов, покинутых летчиками!

В Богодухове ждали прибытия конструктора Ильюшина и заводских летчиков. В ходе войсковых испытаний на самолетах были выявлены дефекты, которые надо было устранить в последующих сериях.

Полеты полетами, но пришла долгожданная суббота. Многие летчики и техники собирались ехать - кто в Харьков, кто в Волчанск к своим семьям. Коля Смурыгов еще с утра предусмотрительно извлек из чемодана парадный темно-синий френч с накладными карманами, белую сорочку с галстуком, чтобы все это за день отвиселось. В Харькове его поджидала молодая жена Клавочка. Смурыгов на этот раз пригласил к себе в гости холостяка Витю Шахова.

Полк построили раньше обычного. "Домой, значит, попадем засветло", думали многие. А майор Кожуховский вдруг объявил:

- Отпуска отменяются! Завтра к нам должны прибыть заводские летчики с конструктором. Если позволит погода, будут полеты. Р-разойдись!

Пришлось Коле Смурыгову парадное обмундирование снова затолкать в чемодан. Он так расстроился, что даже на ужин не пошел. Вернулся Шахов, положил дружку на тумбочку завернутый в газету бутерброд: