В водовороте века. Мемуары. Том 1 - [3]

Насквозь прогнившие бездарные феодальные правители, занимавшиеся низкопоклонством перед чужеземцами в течение многих поколений, вели только фракционную грызню меж собою под дирижированием больших стран даже в момент, когда была поставлена на карту судьба страны. Положение дошло до того, что вчера, когда обретала влияние прояпонская группировка, королевский дворец защищали японские войска, сегодня же, когда обретает влияние группировка прорусская, короля охраняют русские солдаты, а завтра, когда обретет влияние фракция процинская, посты в королевском дворце займет цинская армия.

Вот в таких-то обстоятельствах и была убита королева страны в королевском дворце кинжалом иностранных террористов («событие года Ыльми (1895)»), а так называемый король был заточен на целый год в иностранное представительство («укрытие короля в русском консульстве» в 1896 году). Пришлось даже просить прощения, несмотря на то, что родной отец короля увезен еще в зарубежную страну и жил там в ссылке.

Кто же будет защищать страну и заботиться о ней, когда даже охрана королевского дворца поручена иностранным войскам?

В безбрежном широком мире одна семья все равно что капля в море. Но эта капля — составная часть мира и она не может существовать в отрыве от него. Неудержимо обрушивались и на нашу семью волны современной бурной истории, ввергнувшие Корею в пучину гибели. Однако члены нашей семьи не пасовали и перед такой угрозой и без колебаний ринулись в эту бурю, вместе со всей нацией проливая слезы и не теряя бодрости в борьбе.

Говорят, что наш род перешел на север из Чончжу провинции Северный Чолла при предке Ким Ге Сане в поисках средств к существованию. Род наш пустил свои корни в Мангендэ при прадеде Ким Ын У. А прадед родился в квартале Чунсон города Пхеньяна и жил в крайней нужде, занимаясь земледелием с малолетства. В конце 60-х годов прошлого века он со всей семьею переселился в Мангендэ, приобретя там дом для сторожа фамильного склепа пхеньянского помещика Ли Пхен Тхэка.

Мангендэ — прекрасный уголок природы. Около нашего дома — великолепная гора Нам. С ее вершины широко открывается перед глазами чудесная панорама реки Тэдон. Не случайно богачи и чиновники других местностей наперебой скупали горы района Мангендэ для погребения своих предков. Здесь была и могила пхеньанского губернатора.

Наша семья, потомственно арендовавшая землю, жила очень бедно. Вдобавок в нашем роду, где был лишь одинединственный сын в течение трех поколений, родились шесть братьев и сестер при дедушке Ким Бо Хене. Семья возросла и насчитывала почти 10 едоков.

Дед трудился не покладая рук, чтобы кормить детей хотя бы жидкой похлебкой. На рассвете, когда другие еще спали, он без отдыха собирал помет, обходя всю деревню. А вечером при свете коптилки вил веревки из соломы, плел лапти и маты.

Бабушка Ли Бо Ик по вечерам пряла на прялке.

Мать Кан Бан Сок вместе с тетей Хен Ян Син и тетками по отцу Ким Куиль Не, Ким Хен Сир и Ким Хен Бок занималась днем прополкой на поле, а вечером ткала бумажные ткани.

Бедность заставила старшего дядю Ким Хен Рока заниматься с детства земледелием, помогая деду. В девять лет он немножко изучил иероглифы, но так и не успел переступить порог школы.

Вся семья работала в поте лица, а даже кашицы не всегда доставало. Варили жидкую похлебку из неочищенного гаоляна. Поныне помню, как тяжело было проглотить эту грубую пищу. Такое это было несъедобное блюдо.

О фруктах и мясе нечего было и думать. Как-то у меня на шее появился нарыв. Бабушка достала где-то кусок свинины. Я поел свининки этой — и нарыв как рукой сняло. После этого случая, когда очень хотелось поесть мясца, мне думалось — вот хоть бы еще возник нарыв, тогда бы и свининки еще дали…

Когда я проводил свои детские годы в Мангендэ, моя бабушка всегда жаловалась на то, что дома у нас не было часов. Она была чужда алчности, но очень завидовала стенным часам в чужом доме. У одного нашего соседа такие часы были.

Говорят, бабушка стала завидовать этим часам с тех пор, как мой отец начал ходить в Сунсильскую среднюю школу. Поскольку дома-то у нас часов не было, она была вынуждена каждый день спать урывками, вставать чуть свет и торопиться с приготовлением завтрака, определяя время наугад. Сунсильская средняя школа находилась в 30 ли (единица измерения расстояния, 0,4 км — ред.) от Мангендэ, и можно было опоздать к началу уроков, если не приготовишь завтрак пораньше.

Бывало, что она готовила завтрак даже в полночь и не спала, ожидая на кухне по нескольку часов рассвета, глядя в окошко, выходящее на восток, когда взойдет заря, ибо не знала, наступила ли пора отправиться сыну в школу. В таком случае бабушка просила мою мать:

— Узнай-ка у соседа, сколько сейчас времени.

Матери неловко было будить соседа так рано, и она, не смея даже войти к нему во двор, сидела на корточках у изгороди и ждала, пока в доме пробьют часы, дав знать, скоро ли утро. И когда раздается в доме звон кудесников-часов, она возвращается домой и сообщает бабушке точное время…

Когда я возвратился в родной край из Бадаогоу, тетя спросила меня, здоров ли мой отец, и рассказала такой эпизод.