В Венесуэле скучно без оружия - [67]

Проблема.

Роман вошел в дом, кивнул Рамеро.

Тот сразу поднялся, ввел его в операторскую.

– Говорите, – приказал он, когда Рафаэль по его знаку вышел и закрыл дверь.

– Послезавтра, – сказал Роман.

У Рамеро вытянулось лицо.

– Почему такая отсрочка?

– Не могу знать, – пожал плечами Роман. – Что мне сообщили, то я передаю вам.

Рамеро задумался.

Дверь приоткрылась, в нее просунулась залепленное пластырем лицо Родриго.

– Разрешите, синьор Рамеро? – спросил он.

– Заходи.

Родриго вошел, сел на стул. Левая рука его была забинтована.

– Что случилось?

– Операция откладывается на день, – сообщил ему Рамеро.

– Почему? Мы же готовы выступить уже завтра.

Рамеро пожал плечами.

– Что мы может сделать? Надо подождать. Как видно, завтра покушение не осуществимо.

Родриго кинул недоверчивый взгляд на Романа. Но от каких-либо замечаний воздержался.

– Надо предупредить и успокоить всех наших сторонников, – сказал Рамеро. – Особенно генерала Санчеса.

– Да, – кивнул Родриго. – Он вряд ли будет доволен отсрочкой. Его люди просто рвутся в бой.

– Ничего. Один день ничего не решает. К тому же, – улыбнулся Рамеро, – твои раны заживут, и ты предстанешь перед народом во всей своей красе.

Он посмотрел на Романа.

– Сейчас нам предстоит сделать кой-какую работу. Вы, Майкл, пока можете отдохнуть.

– Каким образом? – осведомился Роман.

– Обратитесь к девушкам, – посоветовал Рамеро. – Они вам с удовольствием помогут.

– Я так и сделаю, – поклонился Роман.

Он вышел из операторской, в которую тут же вошел Рафаэль.

Ясно. Штаб начинает работать. Надо полагать, у заговорщиков имеются специальные шифры для того, чтобы обмениваться срочной информацией. Засечь их смогут, но расшифровать, тем более, в короткое время, нет. Поэтому в экстренном случае, таком, например, как этот, Рамеро, не прибегая к телефонной связи, мог почти безо всякого риска связаться со своими сообщниками и дать им необходимые указания.

Сейчас Рамеро должен сообщить, что операция переносится на послезавтра. Пытаясь хоть как-то сбить его с толку, Роман нарочно подсунул ему эти ложные сведения. При этом он преследовал две цели.

Первая: не допустить кровавых столкновений в стране, если завтра с президентом что-нибудь все же случится.

Вторая: чуть ослабить бдительность заговорщиков, чтобы иметь возможность для маневра. Ведь Каракас не был предупрежден о завтрашней акции. И с этим возникали определенные сложности. Позвонить Долорес напрямую Роман не мог. Он видел антенны на доме и понимал, что его звонок тут же будет перехвачен (не таким ли способом изобличили замученного муравьями бедолагу?). Следовательно, он должен придумать, как связаться с Долорес в обход ловушек Рафаэля.

Задачка непростая, учитывая отсутствие какой-либо альтернативы. Он должен либо звонить, либо нет. И как он здесь вывернется, всецело зависело от его опыта и удачи. Ибо без последней, как бы ни был богат первый, ему не обойтись.

Каракас, 12.30

Генерал Торрес был мрачен. Его чуть ли не поминутно терзали звонками сверху, требуя уточнить время покушения. Президент вылетает в Эквадор сегодня. Завтра начинаются учения. Они продлятся два дня. Необходимо точно знать, в какой из дней состоится покушение, поскольку только тогда можно предпринять своевременные действия по его предотвращению.

Конечно, желательно узнать способ. Но в первую очередь – время. Ибо время было решающим фактором.

Президента не продержишь два дня под замком. Он и дня не выдержит. Никакие доводы на него не действуют. Он считает себя заговоренным и слышать не желает о каком-то там покушении. А случись что, кого обвинят в первую очередь? Его, генерал Торреса, начальника службы безопасности.

Да и не в этом дело! Погибни президент – и рухнет все, что им создавалось. Народная республика очень быстро превратится в колонию США. К власти придут другие люди, и генерал Торрес, и сотни, тысячи других патриотов окажутся под тиранией капиталистов. Развалится целая система, которую президенту удалось построить во всей Латинской Америке, и восстановить ее вряд ли будет возможным в ближайшие сотни лет.

И кто тогда будет виноват?

От подобных мыслей голова шла кругом. Хуже всего, что практически вся Служба безопасности, обладающая немалой силой, вынуждена была бездействовать. Грубое вмешательство исключалось. Один неверный шаг – и поздно будет что-либо исправлять. Вся надежда только на русского агента, хотя, положа руку на сердце, генерал мог признаться себе с полной откровенностью: цена этой надежде – ломаный сентимо.

Зазвонил телефон, и генерал невольно вздрогнул.

Выждав несколько секунд, взял трубку.

– Да, господин премьер-министр. Нет, господин премьер-министр. Работаем. Да, будут. Да, отвечаю. Уверен, господин премьер-министр. Обязательно, господин премьер-министр…

Торрес положил трубку и уловил сочувственный взгляд Долорес.

– Что смотрите, майор? – разозлился он. – Это по вине вашего русского приятеля я выступаю в роли попугая.

Находившиеся в кабинете офицеры не без осуждения покосились на Долорес. Если они и не знали всех нюансов ее взаимоотношений с русским, то по регулярным и однообразным нападкам Торреса могли догадаться, что отношения эти выходили за рамки обычных служебных контактов.