В угоне. Подлинная история GTA - [52]

Поначалу Уэйн думал, что мальчики стояли гораздо дальше от дороги – настолько, что их пули не могли наверняка пробить машину. Но, глядя вниз на шоссе, мы могли запросто различить пассажиров за окнами автомобилей. У Уэйна на глазах выступают слезы.

– Это ужасно, – произносит он.

Все еще различим путь, который Уилл и Джош вырубали себе с помощью мачете среди веток; у дерева валяется спущенная камера, на которой они как-то катались с ближайшего холма. На ветхом рекламном щите в нескольких метрах от дороги сидят голуби.

Когда тем вечером мальчиков поймали, сначала они пытались свалить все именно на птиц. Джош сказал отцу, что они стреляли по голубям и, должно быть, случайно попали в машины.

– Он сказал, что птицы всегда улетали с рекламного щита в сторону шоссе, – говорит мне Уэйн.

Впрочем, когда птицы неожиданно сорвались со щита у нас над головой, ни одна из них в сторону дороги не полетела.

– Я действительно хотел им верить, – признается Уэйн.

Бакнеры живут в кирпичном доме в несколько этажей рядом с полем для гольфа. Гольф-карт, на котором катались Уилл и Джош, стоит рядом с гаражом, где натянута баскетбольная сетка. На заднем дворе лают собаки, которые теперь могут вдоволь резвиться в затейливом домике на дереве, построенном Уэйном для детей. В гостиной жена Уэйна Донна закуривает сигарету. Миниатюрная симпатичная 37-летняя женщина после происшествия похудела до болезненных тридцати восьми килограмм.

– Я просто не могу заставить себя есть, – признается она.

Уэйн искал забвения, орудуя клюшкой.

– Он слишком много играет в гольф, – тихо произносит Донна.

С момента стрельбы Уэйн и Донна пытались пережить трагедию и найти смысл в этой бессмыслице. Хотя их сыновей обвинили в неосторожности, а не в преднамеренном убийстве, терзания родителей от этого легче не становились. В итоге они пришли к одному ответу: виновата «Grand Theft Auto III».

– Уилл и Джош не сотворили бы такого, если бы не игра, – убеждает меня Донна, показывая семейные фотографии. – Они не серийные убийцы, они хорошие мальчики.

Хотя снимки были сделаны в лучшие времена, они вряд ли ассоциируются с картиной счастливого детства. На одном Джош и Уилл с выражением скуки на лицах сидят на разных краях черного дивана, уставившись в гигантский телевизионный экран. Джош, небольшой жилистый паренек с взъерошенной светлой челкой и проблемной кожей, откинулся на подушку; на нем желтая футболка с надписью «Fort Lauderdale Surf». Беспристрастный взгляд на Уилла – он одет в мешковатые коричневые шорты и желтую гавайскую рубашку поверх черной футболки «Nike»; на шее болтаются с армейские жетоны, а на руке – куча браслетов, – скорее демонстрирует, что он мечтает поскорее покончить с фотосессией.

На другом снимке, сделанном во время семейного похода на пляж, Уилл в синей футболке и длинных синих шортах неуклюже стоит, скрестив на груди худые белые ручки, рядом с Джошем, который одет в ярко-красную рубашку; его руки безвольно опущены, он безразлично смотрит в камеру. Уэйн и Донна стоят по бокам; никаких объятий и вообще проявлений чувств.

– Не знаю, как мы после такого сможем оставаться семьей, – говорит Донна, прикуривая очередную сигарету. Когда я спрашиваю, удавалось ли им быть семьей раньше, она вздыхает: – Кое-как.

Жизнь Уилла и Джоша с самого начала была нестабильной. Донна родила Уилла недоношенным на несколько недель, в возрасте одного месяца он пережил инсульт, и его мозг был немного поврежден – мальчик мог нормально жить, но слегка отставал в развитии: его IQ равнялся 91 балллу. Отец Уилла был рабочим на заводе и не желал возиться с сыном, особенно когда спустя три года Донна подала на развод, застукав мужа со своей подругой.

– Он никогда не хотел общаться с Уиллом, – вспоминает она. – Сын умолял его прийти в гости, но он отделывался письмами.

Годы спустя, когда она позволила Уиллу повидать отца перед смертью, тот не узнал своего сына.

– Уилл всегда считал, что отец его ненавидел, – говорит она.

Второй брак Донны оказался для Уилла не менее сложным. Когда мальчик вставал ночью в туалет, отчим ругал его за то, что он всех разбудил. Уилл начал писаться в постель. Вскоре Донна вновь развелась. Хотя Уилл любил играть на улице, в школе он стал более робким и замкнутым.

– Он был одиночкой, – объясняет Донна. Впрочем, хулиганил он редко – самой худшей его проделкой было слово «хрен», написаное маркером на полу в кухне. Когда в 2002-м Донна работала бухгалтером в гольф-клубе, где играл Бакнер, и познакомилась с Уэйном и его маленьким сыном, Уилл был рад новому другу.

Что до Джоша, он был общительным и энергичным мальчиком, но и в его жизни случались травмы. Его мать, Сэнди, страдала хронической сердечной недостаточностью, она часто болела и не могла достаточно времени уделять ребенку. Она проводила время за чтением романов и просмотром мыльных опер, пока сын был предоставлен сам себе. Когда Джошу было одиннадцать, его мать умерла.

Будучи известным благотворителем и сотрудником торговой палаты, Уэйн отдавал много времени работе и не мог уделять внимание сыну, который от безделья буквально лез на стенку. В первом классе у Джоша диагностировали синдром нарушения внимания и начали лечение. От таблеток мальчик стал заторможенным, но в какой-то мере они помогли. Джош был отзывчив с друзьями и родными и любил всех обнимать. Он пользовался вниманием у девочек и был единственным мальчиком, кого они приглашали с ночевкой. «Он был как маленький щенок», – вспоминала мать его подруги.