В тылу врага - [11]
Хозяйка еще раз внимательно оглядела гостью.
- А ты, лышенько, как убереглась? Не угнали тебя?
“Ну и старуха, прямо агитатор?”, - подумала Мариана и спросила:
- А вы, бабуся, не боитесь так говорить?
- Чего ж мне теперь бояться? Да и они за сумасшедшую принимают.
У Марианы полегчело на душе: она попала к хорошим, советским людям. Это все, что ей требовалось после бессонной ночи и тяжелой истории с Кравченко.
Они не успели больше ни о чем поговорить. В дом вбежала, запыхавшись, девушка. Ее большие серые глаза были широко раскрыты, длинные черные косы разметались по спине.
- Облава! - крикнула она. - Они уже у криницы…
Тут девушка заметила незнакомку и запнулась.
Хозяйка подала ей знак, указывая на Мариану, а сама вышла, бормоча что-то… Девушка схватила Мариану за руку и потащила к деревянной лестнице.
- Полезай наверх, на чердак, живо, - шепнула она, - скорее!…
Видно было, что ей не впервые приходится прятаться на чердаке этой полуразрушенной хаты. Как только Мариана вслед за ней добралась до трубы, девушка схватила ее за руку, и обе зарылись в солому.
- Будем здесь сидеть пока бабка не подаст знак выходить, - объяснила Мариане девушка. - Иначе не успеешь и охнуть, как очутишься в ихней проклятой Германии.
Когда девушки подымались по лестнице, Мариана заметила, как хозяйка, растрепанная, страшная, простерлась ничком на пороге избы и начала что-то невразумительное бормотать.
Через несколько минут послышались шаги, раздался грубый, пропитый голос:
- Ну, тут никого. Одна сумасшедшая старуха живет…
Девушка зашептала на ухо Мариане:
- Это про нашу бабку так говорят. Полицай водит гестаповцев по домам. Выискивают, где еще какая девушка или парень уцелели. Но народ уже разобрался, теперь друг друга выручают. Не знаю только, успели ли предупредить тетю Ганну. Сегодня эта облава, как с неба свалилась. А так мы заранее разнюхиваем.
В то же мгновенье откуда-то послышались крики, ругань, рыдания.
- Боже мой, это она, Галина, не успела значит спрятаться. Я узнаю голос тети Ганны. Бедная Галя, что теперь с нею будет?!
Девушка тихо заплакала, уткнувшись Мариане в плечо.
- Если бы у ее матери были марки или золото, - шептала она, - тогда можно еще выручить, а так… И когда только закончится эта напасть…
Мариана видела, что и девушка и бабка ненавидят фашистов лютой ненавистью. Они принимают близко к сердцу не только свою, но и чужую беду. Вот и ее укрыли от облавы, и соседей спасают как могут. Она уже не сомневалась в них.
“В одиночку трудно бороться, - размышляла Мариана. - Надо организовать хорошую группу и начать действовать. Не давать фашистам покоя… Скорее бы связаться с “Тополем”. Вместе придумали бы, что дальше делать”.
Внизу щелкнула дверная задвижка.
- Убрались аспиды. На этот раз пронесло. Слышишь, бабка вошла в дом? - встрепенулась девушка. - Можно сходить и нам.
По лестнице медленно подымалась хозяйка. Растрепанная, худая, с запавшими глазами, она действительно была похожа на умалишенную.
- Спускайтесь, только на улицу не выходите. Могут вернуться проклятущие.
Девушки сошли вниз. Бабка сказала, обращаясь к Мариане:
- Закуси чего-нибудь. Небось, наголодалась в дороге. Леся, подай миску, - обратилась она к девушке, ухватом доставая чугунок из печи.
- Фасолька белая, больше ничего, - говорила она, пододвигая полную миску. - Кушайте и за здоровье моей Маруси, а я постерегу.
Леся села, пододвинула миску ближе к Мариане, и обе принялись за еду. За сутки Мариана здорово проголодалась. Но больше всего ей сейчас хотелось спать. Продолжительный перелет, прыжок, неприятности с напарником - все это страшно утомило ее. Однако нужно было держаться, не подавать виду даже здесь, среди своих людей. Она черпала деревянной ложкой разваренную фасоль, а в голове теснились тревожные мысли и было над чем подумать в эти минуты.
Бабка решила, что Мариана стесняется, как это обычно бывает в селе.
- Ты, ясонько, ешь, - уговаривала она. А то так стесняючись и с голоду недолго пропасть. Вон какие черные круги под глазами.
Перекрестившись, она уселась на лавочку, все время поглядывая в окно.
- Спасибо вам, тетенька, - сказала Мариана и про себя подумала: “Этот человек может мне во многом помочь”. - Я помою посуду, - спохватилась она, увидев, что бабка принялась убираться.
- Да ты, доню, устала, отдохни лучше.
- Ничего, я не устала, привыкшая я, бабусю.
Она проворно перемыла посуду и сложила ее на деревянную полочку. Старуха одобрительно посмотрела на девушку.
- Видно, работящая дивчина, - проговорила она, обращаясь к Лесе. - Натальци подошла бы…
“Что это за Наталка?” - подумала Мариана. Но спросить не решилась. Как бы не оттолкнуть старуху неуместным любопытством. Она подмела хату и стала собираться в дорогу.
- Так, говоришь, наниматься будешь?
- Думаю, бабуся. Но пока хочу дядька своего разыскать. Говорили люди, будто встречали его в городе, на железной дороге… Он у нас путеец.
- Что ж, поищи. А не найдешь, возвращайся к нам, пристроим куда-нибудь. Кто же о тебе, сиротке, позаботится?
- Спасибо, бабуся. Если позволите, я обязательно к вам загляну, - низко поклонилась Мариана, стоя уже на пороге. Но хозяйка остановила ее.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Нада Крайгер — известная югославская писательница, автор многих книг, издававшихся в Югославии.Во время второй мировой войны — активный участник антифашистского Сопротивления. С начала войны и до 1944 года — член подпольной антифашистской организации в Любляне, а с 194.4 года — офицер связи между Главным штабом словенских партизан и советским командованием.В настоящее время живет и работает в Любляне.Нада Крайгер неоднократна по приглашению Союза писателей СССР посещала Советский Союз.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.