В твоих сильных руках - [25]

— Откуда у тебя шрам?

— Не важно. Я не хочу говорить об этом.

Прошло еще одно тягостное мгновение, прежде чем Джекс убрал руку, позволив челке снова закрыть лоб. Он тяжело вздохнул и перевел взгляд на рождественскую елку Чарли Брауна, а когда заговорил, голос его звучал спокойно, хоть и хрипловато:

— Мне показалось, или у вас там действительно висят щипцы для завивки ресниц?

Ощущая огромную — невероятную просто — благодарность за то, что он не стал развивать тему шрама, Мэдди тоже вздохнула с облегчением.

— Мы импровизировали.

Джекс взял рисунки, сделанные в пору их подросткового увлечения живописью, и покачал головой. Он не улыбался, просто дал выход терзавшему его напряжению.

— Не нравится?

— На самом деле как раз наоборот, — ответил он. Мэдди украдкой бросила на него взгляд и обнаружила, что он с интересом ее рассматривает.

— Я имею в виду дерево.

В ответ он просто взял свою кожаную куртку, висевшую на гвоздике у входной двери, — ту самую, которую накинул на нее прошлой ночью, и снова предложил ее Мэдди. Затем легонько подтолкнул ее к выходу, а сам пошел следом.

Утро было ясное и свежее. Деревья и земля блестели от инея. Солнце было таким ярким, что от взгляда на него одновременно заболели и глаза, и голова, и зубы, что было уж совершенно нелогично.

— Похмелье — неприятная штука, — сказал Джекс и надел на Мэдди свои солнечные очки.

Он отошел прежде, чем она успела его поблагодарить, так что Мэдди промолчала и просто немного поправила очки, темные стекла которых оказались истинным подарком небес. Она попыталась вспомнить, когда в последний раз кто-то заботился о ней, не ожидая ничего взамен, — и не смогла.

— Еще один пункт в нашем списке, — произнес Джекс, когда она догнала его и приноровилась к его широкому шагу. — Убедиться, что во дворе больше нет деревьев, которые могут убить вас во время ближайшей бури. А это мы порубим на дрова.

Мэдди взглянула на массивное дерево, разделившее двор на две части.

— Там, откуда я родом, дрова покупают маленькими вязанками в бакалейных лавках, и их кладут в камин, просто чтобы создать атмосферу уюта.

— Поверь мне, атмосфера — это последнее, что тебе захочется получить с помощью этого дерева. Главное, что оно согреет твои ручки и ножки.

Мэдди поплотнее запахнулась в куртку Джекса — и вовсе не потому, что та пахла просто божественно. Ладно, очередное вранье. Неужели он никогда не мерзнет? Она посмотрела на Джекса: он стоял в широкой толстовке, сексуальных джинсах и с планшетом в руках. Надо бы и ей завести планшет. Но вместо этого она вытащила свой смартфон, намереваясь сделать несколько заметок.

— Мне вызвать рабочих?

— Я сам могу с этим справиться. Вот те два дерева… — он указал на другой конец двора, слева от ангара с яхтами, — тоже надо бы спилить. Уверен, тут еще много таких.

Они обошли всю территорию и отметили все явные проблемы, требующие решения. А таких набралось немало. Обсудив все в деталях в следующие полчаса, они вернулись в центр двора и встали рядом с поваленным деревом.

— Итак, — сказал Джекс, — твои сестры решили уехать.

— Еще вчера, — согласилась она.

— Сдается мне, твоя мать надеялась, что вы втроем останетесь здесь и приведете тут все в порядок. Она, наверное, и сама этого всегда хотела. Ты ведь знаешь, какая она была.

— На самом деле не особо, — призналась Мэдди. — Я не очень хорошо ее знала. Я выросла с отцом, в Лос-Анджелесе. А она присылала открытки отовсюду, где выступали «Грейтфул дедс». Порой она сваливалась нам как снег на голову, но никогда не упоминала Лаки-Харбор, ни разу. — Мэдди вдруг осознала, как отстраненно звучат ее слова и как это много говорит об их отношениях. Ее это и смутило, и расстроило. Слишком много открытий для одного дня, решила она и отвернулась от Джекса.

— Многие дети обиделись бы на своих родителей в такой ситуации, — тихо произнес он.

— Есть и такое.

Мэдди почувствовала, как большая теплая рука легла ей на спину — Джекс отвел ее к джипу. Огромная коричневая собака на пассажирском месте села и радостно гавкнула.

Джекс открыл дверцу машины, и нечистокровный лабрадор, весело высунув язык, выпрыгнул наружу, длинноногий и неуклюжий. Две огромные передние лапы со всей силы уперлись Мэдди в грудь так, что она пошатнулась.

Джекс подхватил ее сзади, не давая упасть, и дружески отпихнул пса.

— Сидеть, Иззи. — Он повернул Мэдди к себе, заглянул ей в глаза. Затем увидел отпечатки двух огромных лапищ на ее груди: — Ты как?

Она отступила на шаг назад и отряхнулась, прежде чем он успел предложить ей помощь.

— Она такая прелесть.

— Еще какая. — Он послал собаке влюбленный взгляд. — Я вот только еще не решил, чем именно она хороша. Иззи, сидеть. — Он махнул рукой, и псина послушно села у его ног, благоговейно глядя на хозяина. Мэдди наклонилась, подняла с земли палку и бросила ее. Иззи вытянула шею, проследила взглядом за полетом и зевнула.

— В этом она не сильна, — сказал Джекс. — Зато за своим хвостом готова гоняться целыми днями. Она спасатель. Но руководство для лабрадоров не изучала.

Иззи боднула Джекса головой в бедро, и он наклонился, чтобы обнять ее и потрепать мохнатое тело. Мэдди даже почувствовала легкую зависть, когда Иззи повалилась на землю в самом настоящем экстазе, громко поскуливая от удовольствия.