В твоих пылких объятиях - [66]

Потом она вспомнила, как исказилось от ужаса его лицо, когда она обвинила его в попытке растлить ее сына, и решила, что его боль и отчаяние в тот момент были подлинными.

Уж в чем, в чем, но в этом сомнений у нее не было.

Да и в его теплом отношении к ней она тоже не сомневалась — всякий раз, когда он на нее смотрел, его взгляд начинал лучиться от любви и нежности. Такое, по мнению Элиссы, сыграть было невозможно.

Мистер Седжмор принял ее задумчивость за выражение печали и кашлянул, чтобы привлечь ее внимание.

— Боюсь, миледи, мой рассказ опечалил вас. Но я и представить себе не мог, что сэр Ричард все это от вас скрывал.

— Не могли же вы подумать, что я буду веселиться, услышав от вас пересказ циркулирующих насчет семьи моего мужа небылиц? Что же до того, что Ричард хранил молчание… Не хотел ворошить прошлое, вот и все! К тому же я уверена, что за всеми этими слухами ровно ничего не стоит и основаны они на лжи и домыслах, — ровным голосом сказала она, решив, что как жена просто обязана защитить репутацию своего супруга. — Все мы знаем, чего стоит досужая болтовня слуг.

От изумления глаза мистера Седжмора едва не вылезли из орбит. Его до такой степени удивили и поразили слова Элиссы, что он даже приоткрыл рот. Элисса же, сделав вид, что ничего не замечает, добавила:

— Надеюсь, мистер Седжмор, вы не придаете значения этим лживым россказням?

— Лживым россказням? Но я сам слышал, как сэр Джон порицал распутное поведение обоих родителей вашего мужа.

— Мне бы хотелось вам напомнить, что мой муж знаменит тем, что вызывает на дуэль даже по самым ничтожным поводам. Все эти сплетни и домыслы, хотя и лживые, порочат тем не менее его честь, и я бы на вашем месте не стала передавать их другим людям. Боюсь, сэр Ричард, узнав об этом, может не на шутку разозлиться.

Мистер Седжмор сделал вид, что оскорблен до глубины души.

— Я упомянул об этих слухах ради вашей же пользы.

— А вот я, окажись на вашем месте, не стала бы больше упоминать об этих слухах из соображений собственной пользы.

— Должен ли я понимать ваши слова так, что вы заботитесь о моей безопасности?

— Вы правильно меня поняли. Мне бы не хотелось, чтобы из-за каких-то глупых сплетен пролилась кровь. — Элисса встала и одарила своего соседа ледяным взглядом. — Желаю вам здравствовать, мистер Седжмор.

Придав своему худому лицу выражение дружеского участия и заботы, Альфред Седжмор подошел к Ричарду, сидевшему в оустонской таверне «Лошадиная голова».

— Бог мой, милорд! Что привело вас в такое злачное место?

К тому времени Ричард уже покончил с бутылкой дешевого красного вина, которое отчасти восстановило душевное равновесие, утраченное им в столкновении с Элиссой, и наполовину опустошил вторую.

Пьянство, впрочем, не было способно ни облегчить стыд, который он испытывал, ни отогнать неприятные воспоминания. В этом Ричард убедился уже давно и пил сейчас в основном потому, что не знал, куда себя девать и чем заняться.

— Желание напиться, — коротко ответил он, вскинув покрасневшие глаза на Седжмора.

Седжмор подвинул к себе грубую деревянную скамью и уселся за стол.

— Между прочим, когда у меня возникает желание напиться, я предпочитаю делать это в одиночестве, — заплетающимся языком произнес Ричард и посмотрел на Седжмора сквозь призму стакана, наполненного жидкостью вишневого цвета.

Седжмор позволил себе улыбнуться, а потом, наклонившись вперед, негромко сказал:

— Ваша матушка поступала по-другому.

Ричард, не обращая внимания на сидевших за соседними столами фермеров и работников, схватил Седжмора за воротник. Сейчас Ричарду требовалось одно: заткнуть соседу рот.

— На вашем месте я бы помалкивал, — прошипел он, стиснув зубы.

— Вы устраиваете сцену в общественном месте, но такова уж, видно, натура сочинителя, — прохрипел Седжмор, указывая Ричарду глазами на заполнивших таверну простолюдинов.

Ричард оглядел закопченное, пропахшее дымом и элем помещение таверны, но лица присутствующих расплывались у него перед глазами, и он видел перед собой только какую-то безликую массу. Несмотря на свое состояние, Блайт понял, что в словах Седжмора есть рациональное зерно. Если бы, к примеру, он ударил Седжмора, это стало бы причиной скандала и вызвало очередной всплеск слухов и сплетен вокруг его имени.

Ричард выпустил из пальцев кружевное жабо Седжмора и снова опустился на скамью.

— Предлагаю вам заткнуться и подобру-поздорову отсюда проваливать.

— Как вы смеете разговаривать со мной в таком тоне?! Я вам не лакей какой-нибудь!

— В таком случае считайте, что это просьба… хм… доброго соседа.

— В таком случае вам следует вести себя со мной соответственно — как с добрым соседом! Иначе я могу рассердиться и поведать вашей жене о том, что мне известно о тайной жизни ваших родителей.

При этих словах Ричард поежился и даже несколько протрезвел. Поскольку речь шла о тайнах его семейства, ему ничего не оставалось, как ловчить, делать хорошую мину при плохой игре и скрывать от всех свой стыд, страх и гнев.

— А что вы, собственно, знаете о моих родителях?

— Мне бы не хотелось об этом говорить, особенно в таком месте, где много лишних ушей.