В твоих пылких объятиях - [56]

Да, чуть не забыла! — Элисса протянула руку, чтобы взять со стола письмо. — Альфред Седжмор приглашает нас сегодня на обед, который он устраивает в твою честь.

Ричард удивленно выгнул брови:

— У вас так понимают добрососедские отношения?

— Но ведь он действительно мой добрый сосед, — напомнила она. — Между прочим, он пригласил на обед всех мало-мальски значительных людей из округи Оустона. Пишет, что им всем не терпится с тобой познакомиться.

— Насколько я понимаю, отказаться нельзя?

— Нельзя. Надеюсь, тебе не хочется предстать в глазах местного общества самовлюбленным грубияном?

— А что? Неплохая мысль. По крайней мере никто не станет к нам соваться с непрошеными визитами.

— Если ты откажешься, Ричард, то поступишь не очень мудро. Теперь тебе здесь жить.

— Не дай Бог обидеть наших достойных соседей, в особенности эту хитрую бестию мистера Альфреда Седжмора! — в притворном ужасе вскричал Ричард. — Но ты, Элисса, не беспокойся — я буду паинькой. Кто знает, не встречу ли я случайно на обеде кого-нибудь из своих прежних знакомых?

Кто они, эти значительные люди из округи Оустона?

— На обеде будет сэр Джон Норберт со всем своим семейством, — сказала Элисса.

— Как же, я знаю сэра Джона! Он все такой же толстый, что и прежде?

— Да, он… хм… очень полный.

— Насколько я помню, он женат и у него есть дочь.

— Дочери. У него три взрослых дочери.

— Если они пошли в своего папашу, то у них, наверное, все большое — и груди, и животы, и ноги. Наверняка и приданое за ними дают немалое. Помнится, сэр Джон был очень богат.

Элисса хихикнула, поскольку девушки из семейства Норберт уродились-таки в сэра Джона и были очень на него похожи — и своими дородными телами, и грубоватыми манерами, более того, они унаследовали даже его волчий аппетит. К счастью, не только тело, но и приданое у каждой из этих прелестниц было богатое: тут ее муж угодил в яблочко.

— Девушки из рода Норбертов — очень приятные юные леди.

Ричард скептически скривил рот.

— Боюсь, даже их общество не скрасит обед у Седжмора, и мне весь вечер придется зевать. Вряд ли в округе Оустона найдутся джентльмены вроде Сидли, которые умеют поддержать компанию.

— Ты полагаешь, что провинциальное общество так уж отличается от столичного? Это заблуждение. Типы, подобные Сидли, встречаются везде.

— Это правда, похожие типы есть и в провинции. Но только здесь они слишком мелко плавают — уровень другой.

А я, видишь ли, привык общаться с представителями высшего общества. — Ричард изобразил на лице покаянное выражение и отвесил Элиссе поклон. — Извини, женушка, что позволил себе пройтись насчет провинциалов, но таковы уж привычки столичного жителя, в особенности же столичного сочинителя: он априори считает, что в деревне жизнь более скудная и скучная, чем в большом городе, и любит ее высмеивать за серость и пустоту. Я, впрочем, склоняюсь к тому, что это предубеждение, и постараюсь со временем от него избавиться.

— Да уж, постарайся, очень тебя прошу.

— Сделаю, будь уверена, но только ради тебя. Мне очень важно, чтобы ты думала обо мне хорошо.

— А мне очень важно, чтобы местные жители думали о тебе хорошо.

Ричард в изумлении уставился на жену:

— Ты шутишь?

— Вовсе нет. Неужели ты не хочешь, чтобы тебя здесь полюбили? — спросила она.

— Вам, мадам, я скажу как на духу: мне наплевать, будут местные жители меня любить или нет. Мне вообще наплевать, как ко мне относятся люди. Естественно, ты и Уил не в счет.

Жизненное кредо Ричарда, сформулированное четко и ясно, не допускало никакого другого толкования.

Элисса, так и не уяснив себе окончательно, нравится ей то, что Сказал Ричард, или нет, решила сменить тему:

— Ты Не знаешь, часом, мистера Эсси?

— Кого, кого?

— Мистера Эсси. Это очень богатый торговец шерстью.

— Я бы на его месте тряхнул своей толстой мошной и купил бы себе другую фамилию. Разве ты не знаешь, что на лондонском жаргоне слово «эсс» означает «задница»?

Элисса некоторое время смотрела на него в недоумении, но потом поняла, что к чему, и расхохоталась.

— Ну зачем ты мне об этом сказал? Как мне теперь, не краснея, на него смотреть?

— Тогда не смотри на него совсем. Честно говоря, мне не нравится, когда ты обращаешь внимание на других мужчин.

— Если я не стану поднимать на мужчин глаз, как, спрашивается, я буду вести дела в поместье и заключать торговые сделки?

— А ты не занимайся делами, — высказал предложение Ричард. — Это мужское занятие.

Лицо Элиссы сделалось непроницаемым.

— Я управляю этим имением вот уже пять лет и в обозримом будущем передавать свои полномочия кому бы то ни было не собираюсь, — холодно сказала она.

— Ты хочешь сказать, что не доверишь мне управление имением до тех пор, пока я не проявлю себя в качестве управляющего? — с небрежным видом осведомился Ричард и, не дожидаясь ответа, направился к двери. — Пока, моя дорогая.

Элисса проводила его взглядом, а когда он вышел, погрузилась в размышления. Хотя она с годами сделалась неплохим управляющим и немало гордилась своими достижениями в этой области, как равным образом и обретенной ею экономической независимостью, груз ответственности, который она несла на себе, казался ей все-таки непомерно тяжелым, и временами она испытывала искушение переложить его на другие, более крепкие плечи.