В тупике бесконечности - [69]

Здоровяк подошел почти вплотную. Роста Егор был немаленького, метр девяносто – вполне прилично, однако он едва доходил лысому по плечо. Порой модифицированные растут как на дрожжах.

– К Хамелеону, говоришь? – прорычал лысый. – Что-то не помню, чтобы он тебе назначал встречу.

– Я самоназначился. А ты у него за секретутку?

Широкие ноздри раздулись, кобра шевельнулась на гладкой блестящей коже, обтягивающей череп. Егор вскинул голову, буравя лысого тяжелым взглядом. И тот вдруг хохотнул и расплылся в ухмылке.

– Ба-а-а… ты ж тот псих! С моста! – лысый схватил Егора за руку и принялся трясти. Рукопожатие оказалось слишком крепким и почти дружеским. – Ну, мужик, ты хоть и ищейка, а молодец! Блин, я такой охренительной мясорубки в жизни не видал. А видал я многое. У ребят спроси. Каждый скажет, что Кобра видал дохрена. Тебе Хамелеона?

– Ага. Не мешало бы. У меня к нему…

Здоровяк уже не слушал. Медвежья лапа отодвинула Егора в сторону, все внимание досталось Татье.

– А кто это у нас тут? Ух-ты, какая.

Девушка вымученно улыбнулась, на фоне лысого она казалась миниатюрной статуэткой. Здоровяк хохотнул:

– Псих, а ничего у тебя девчонка. Только больно худая. Не кормишь, что ли? Или затрахал?

Кобра громко рассмеялся собственной шутке. Литвинцева вспыхнула, ядовито спросила:

– А ты тот самый, что любит подсматривать в замочные скважины?

– Чевоооо? – удивленно протянул Кобра.

Егор кашлянул в кулак.

– Хамелеон, – напомнил с твердостью в голосе.

Бросив на Татью обиженный взгляд, здоровяк рыкнул:

– Только за мочилово на мосту.

И повел по уже знакомому коридору, к коморке с обитой пластиком дверью. Напоминающий пневматический таран кулак прошелся по пластику с глухим буц-буц-буц. Дверь взвизгнула несмазанными петлями, на пороге появился Хамелеон. Дилер уставился на Егора своими выпученными глазищами, потом перевел их на Татью, и громко хлопнул розовым пузырем жвачки.

– Бес?! Жив?! – пропищал он, чуть не подавившись. – Святой модификатор! Вот так дела… А ну, давайте, заходите.

Он захлопнул дверь перед носом Кобры, затем вальяжно прошел к столу и уселся в кресло, закинув ногу на колено. Тяжелый ботинок с высоким берцем и стальными клепками на худой ноге выглядел слишком огромным, будто принадлежал не Хамелеону, а Кобре. Егор кивнул Татье на стул, а сам встал напротив дилера, скрестив руки на груди.

– Я по делу, – заявил Егор. – Нужны твои услуги.

Хамелеон провел ладонью по своему синему ирокезу, губы скривились в усмешке. Он театрально развел руками:

– Неожиданно! Фантастически неожиданно! Ищейка БНМ приходит просить меня об услуге. Ты совсем башкой поехал, Бес? Да тебя же выслеживает полметроплекса! И я должен все бросить и начать тебе помогать? За какие заслуги интересно?

– За деньги. Так пойдет?

Хамелеон погонял за щекой жвачку, надул пузырь. Бах.

– Не смеши. Откуда у тебя деньги? У честного и принципиального майора Бестужева, который взяток не берет, и свято верит в непогрешимость Земной Федерации? – он закатил глаза и подпер рукой подбородок. – Тебя отрубили от обеспечения. Да тебя же от нанотека отрезали! Сколько протянешь без дозы, а?

С каждым писклявым словом Егор терял терпение, дико хотелось расквасить нос этому скользкому ящеру. Однако выхода нет. Сейчас он либо договорится о сделке и ляжет на операционный стол, либо выйдет на улицу, где биочип случайно просветит сканер, и попадется. Выдаст себя и Татьяну. Как бы не жгло внутри, а Егор понимал: Хамелеон и его черные медики – единственный шанс на спасение.

– Ты в моей власти, Бестужев, – кривлялся, между тем, дилер. – Понимаешь?

– Гена, кончай нести херню, иначе я кончу тебя, – сказал Егор с металлом в голосе. – Понимаешь?

Он сел на край стола, достал из кобуры пистолет и положил рядом:

– Затрахала твоя жеманность. И театральщина тоже затрахала. Думаешь, один такой распрекрасный? У меня на подхвате еще с десяток таких же «осведомителей». Легко договорюсь в другом месте.

Хамелеон раздосадовано махнул рукой.

– Ну, чего ты завелся? – спросил он, как ни в чем не бывало. – Я же пошутил. Пошутил, понимаешь? Хотел, так сказать, посмаковать момент триумфа, а ты, засранец, все испоганил. Конечно, помогу. Но с одним условием: вам придется убраться из восемнадцатого дистрикта. Ты же знаешь, кому тут все принадлежит. Я не хочу проблем с людьми босса, а ты сейчас – проблема федерального масштаба.

– Не волнуйся, после операции нас здесь не будет.

Егор кивнул девушке:

– Отдай ему оплату.

Она недоверчиво покосилась на Хамелеона.

– Отдать все?

– Все.

***

Боль не ушла насовсем, нет. Она растеклась по венам раскаленной магмой, поселилась под кожей сотней ножей и пульсировала с каждым ударом сердца. Она стала частью его самого. Егор не согласился на анестезию – не мог допустить, чтобы его вырубили в лаборатории черных медиков. То, с чем боролся большую часть своей жизни; то, что так горячо ненавидел и не понимал – случилось с ним. Он сидел в медицинском кресле, крепко пристегнутый ремнями, обе руки лежали вытянутыми на стальных распорках, из правой капала кровь.

Кап-кап. Тяжелые бордовые капли упали в железный лоток, где валялся окровавленный ватный тампон и щипцы. Кап-кап. С каждым ударом о железное дно из вен Егора утекала прошлая жизнь.