В тупике бесконечности - [35]

Через дорогу светилась вывеска: «БАР Робинзон», а рядом пальма с попугаем. Судя по тому, что вывеска обычная, а не голограмма, где шумел бы океан, а попугай летал бы над козырьком входа, этот бар – замшелая забегаловка. Глядя на сотканного из светодиодов красного попугая, Егор вспомнил пернатого из лавки. Тогда он поймал птицу, укутал в свою куртку и отвез домой. Не сразу, конечно. Сначала бедняга исколесил вместе с Егором и Димой полгорода, пока наконец не были улажены все бюрократические моменты и сданы рапорта в Главное отделение полиции Санкт-Петербурга. Только под вечер Егор попал домой и отдал сверток Натке. Как же сестра обрадовалась! Расцеловала, а потом давай носиться как ужаленная: «А клетка?», «А что он будет есть?», «А как его зовут?». Егор остался доволен собой: помирился с сестрой, выполнил обещание, подарив особенный подарок, да еще и птицу пристроил. Хоть что-то в тот день удалось сделать правильно.

Вспомнив взрыв и убийство старика, которое не смог предотвратить, Егор тяжело вздохнул. Кротов ответил таким же болезненным протяжным вздохом и откинулся на спинку кресла.

– Так, давай еще раз прикинем, что у нас есть, – предложил Дима и начал загибать пальцы: – Исчезнувшая нелегальная лаборатория генных модификаций – раз; труп американской журналистки без модификаций – два; пакет с травой, который ничего не дал – три; информация от твоего знакомого о сектантах – четыре.

– Ты забыл про убийство Малышева и взрыв.

– Не забыл. Но теперь это не наше дело, а питерских. Все еще думаешь, что есть какая-то связь со смертью Валери Соларес?

– Не уверен. Просто… – Егор замялся, решая, стоит ли делиться сомнениями. – Просто мне кажется, что старик пытался о чем-то предупредить. Когда я хотел его арестовать, он все твердил, что это ошибка, что я не представляю во что ввязываюсь. Конечно, он что-то знал, и его убили за это. Возможно, изначально хотели взорвать лавку вместе с хозяином, а мы попутали все карты, и убийце пришлось выдать себя. И все же это не значит, что знание старика как-то связано с лабораторией на стройке в Москве. Это выглядит абсурдно.

Димка нахмурил рыжие брови.

– Бес, это вообще никак не выглядит. Абсолютно не стыкующаяся фигня. Ну что? Пойдем, потрясем сектантов?

Как ни странно, бар оказался вполне приличным. Настенные панели в виде шумящих водопадов, россыпь звезд на антрацитовом потолке, тихая лаунж музыка и просторный зал создавали атмосферу некой отрешенности от забот большого мира. Люди сидели за столиками, разбились на стайки по углам и двум барным стойкам. Никто не обратил внимания на вошедших в бар полицейских.

– Два «Бархатных», пожалуйста, – попросил Егор бармена.

Парнишка, на вид лет семнадцати, одетый в тельняшку и пиратскую треуголку, шустро наполнил пивом два высоких стакана. Шапка пены поползла кверху и застыла как раз у стеклянной кромки. Улыбнувшись невообразимо широкой улыбкой, – одного зуба у парня не оказалось, – он поставил пиво на обитую бамбуком стойку.

– Ты же за рулем, – напомнил Дима.

– Включу автопилот. В отдел тоже не поедем, хватит на сегодня, – отмахнулся Егор и глотнул пива. Холодное, с горчинкой.

Он мечтал выспаться. Более того, сон попросту необходим. Егор давно перешел черту, отделяющую обычный недосып от патологии, и понимал, что скоро организм предаст и тогда он ошибется. Он уже ошибается. И сколько еще Кротов будет его прикрывать? От мысли, что придется общаться с комиссаром делалось не по себе. Может ну его? Может действительно взять отпуск? И тут же внутренний голос съязвил: «Ага. Давай, беги от проблем. Брось напарника один на один с этим дерьмом». Егор мучительно вздохнул и сделал внушительный глоток пива.

– Как думаешь, кто из этих граждан сектант? – усмехнулся Дима, окинув взглядом зал. – Кажется твой информатор тот еще урод, наврал с три короба.

– Он бы не стал. Во-первых, ему невыгодно, а во-вторых, слишком меня боится. Надо бы порасспрашивать.

Дмитрий подозвал бармена.

– Малой, ты случайно не знаешь людей, которые терпеть не могут модификации? «Легион» или «Легионеры», слышал о них?

– Знаю, это как бы не секрет, – улыбнулся парень, показав темную дыру вместо зуба, и с гордостью добавил: – Вадик, хозяин «Робинзона» – легионер. Мы здесь все против того, чтобы уродовать себя поганым ГМО. Вон, видите вип-зону, там, за водопадом? Вам туда.

– Спасибо, малой. Удачной работы, – сказал Дима и обернулся к Егору. – Ну как тебе «сектанты»?

– Неожиданно.

– А ты надеялся увидеть бородатых дедов в рясах? – засмеялся Дима и первым направился к вип-зоне.

Полукруглая стеклянная панель закрывала ложу вип-зоны от посторонних взглядов, подойти можно только со стороны сцены. Кто там сидит – не разобрать. Вода и подсветка панели играли со зрением злую шутку, рисуя нечеткие силуэты, которые тут же распадались туманом. Егор отметил, что музыка стала громче, лаунж сменился танцевальным ритмом, а значит вечер набирает обороты.

У арки вип-зоны встретил хмурый охранник. Хотел было преградить путь, но завидев номера и форму, пропустил, и принял расслабленную позу.

Тому самому Вадику из «Легиона» оказалось далеко за сорок. Седина уже посеребрила на висках черные волосы. Гладко выбритый подбородок пересекал грубый шрам, жесткие морщины расчертили лоб, и было их многовато даже для не модифицированного человека, отчего Егор пришел к выводу, что хозяину «Робинзона» довелось многое пережить. Вадим расслабленно сидел на мягком синем диване в окружении троих мужчин в деловых костюмах и двух женщин, которых с натяжкой можно назвать спутницами. Скорее – стриптизерши. Из одежды на девушках только набедренные повязки из искусственных пальмовых листьев, да цветы в волосах.