В тупике - [16]
«Ну и черт с ней, с вашей визой», — хмуро думала Фарида.
Гемер-ханум наконец замолчала и с надеждой посмотрела на Фариду.
— Н-не знаю… мужа надо бы уговорить… Пока он и слушать ничего не хочет. Они, говорит, сделали меня калекой, заставили в эту летнюю жару валяться в постели, лежу, как в тюрьме. А немного нажмешь на него — сразу нервничает, сразу головная боль начинается — его ведь теперь проклятое давление все время мучает… — Фарида говорила все это почти шепотом.
— Ну что же теперь поделаешь, баджи, что произошло, то произошло; представь, что все это случилось не с моим ребенком, а с твоим… Слава богу еще, что все обошлось благополучно…
— А вы что же, хотели бы, чтобы…
— Да нет, нет, господь с тобой! Что ты такое говоришь, сестра…
Разговор приобрел нежелательный оборот, но тут Гемер-ханум выручил профессор Муршудов, вышедший к ним на веранду.
— Ну что ж, здоровье уважаемого Кафара-киши уже гораздо лучше… Вечером мне надо быть у одного тяжелобольного, поэтому я зайду к вам завтра утром, хорошо?
Он попрощался. Поспешила за ним следом и Гемер-ханум, но во дворе замедлила шаг и посмотрела на их окна с такой тревогой, что Фарида усмехнулась: «Помучайся, помучайся! Ничего с тобой не станется».
Когда гости окончательно скрылись из глаз, Фарида достала из-под скатерти конверт, распечатала его и глазам не поверила: в нем было пять пачек, на каждой из которых стояла цифра «1000». Одни сторублевки.
Да, ровно пять тысяч рублей. Сколько же их у этих сукиных детей, если вот так вот — не вздохнув, не охнув — они могут выложить пять тысяч рублей?! Не грех и содрать с них семь шкур, раз такой случай… Еще их счастье, что все обошлось… Ну да ладно, пусть устроят Чимназ в институт, оставят Махмуда в аспирантуре и доведут дело до защиты. Если это все перевести в деньги — можно считать, что шкуру ола с них сдерет. Вот почему и говорят, что не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Нет, кажется, и впрямь бог послал это маленькое несчастье для нашего же счастья…
Фарида решила спрятать деньги в старом шифоньере между бельем. Но едва вернувшись на кухню, тут же пошла назад, вытащила пачки и затолкала их в старую, разодранную сумку, а сумку забросила за диван… Но не прошло и пяти минут, как деньги из-за дивана были извлечены. Она вспомнила, что диван старый, что Махмуд его уже неоднократно чинил. Станет Махмуд в следующий раз возиться с диваном — обязательно наткнется на деньги. Фарида обвела комнату взглядом и тут ее осенило: печь! Завернув сумку в старую, драную рубашку, она сунула ее в топку голландки. Это была очень старая печь, одно название от нее и осталось — так давно ее не топили. Да, это было надежное место, ни один вор не догадается.
Фарида то подходила к печи, то отходила от нее, наклонялась, заглядывала в топку снизу — нет, свертка с деньгами не было видно. Не то что вору, самому черту не придет в голову, что у Кафара может оказаться пять тысяч и что он засунет их в печь, в золу, в грязь… «Куплю на эти деньги побрякушек для Чимназ, — думала Фарида. — А еще лучше — приодену ее на эти деньги. Если девочка поступит в институт, она должна будет одеваться как следует».
Распахнув дверь, Фарида спросила с улыбкой:
— Ты еще не проголодался, муженек?
Кафар ничего ей не ответил. Фарида, решив, что муж просто не расслышал, подошла к постели и повторила свой вопрос. Кафар пробормотал раздраженно, что есть совсем не хочет, нет никакого аппетита, а вот чаю выпил бы с удовольствием.
Фарида поставила чайник на огонь. Ужин у нее уже был готов, да и еще бы ему не быть готовым: Гемер-ханум принесла сегодня с базара отличные продукты — баранину, двух кур, фрукты, зелень. Оставался еще и хаш, сваренный специально для него. А себе и детям она приготовила курицу.
Первой вернулась с работы Чимназ. Поначалу она даже удивилась, увидев, как сегодня радостно оживлена мать — последнее время Чимназ видела мать хмурой, озабоченной, улыбка почти не появлялась на ее лице. Было видно, что у матери отличное настроение, что она чему-то очень рада, и даже не очень-то и старается эту свою радость скрыть. Интересно, что это ее так обрадовало?
Фарида, почувствовав, что дочь сейчас пристанет с расспросами, постаралась опередить Чимназ. «Приходила жена этого, кто он там, академик, что ли, чтоб он сдох, — сказала она, будто вскользь, — и дала совершенно твердое слово, что в этом году они обязательно устроят тебя в институт. Да и пусть только попробуют не устроить! Я им такое покажу — свет белый станет не мил. Они в наших руках, дочка, исполнят любой наш каприз…»
Чимназ расцеловала мать — громко, весело; целуясь, они даже подмигнули друг дружке. Потом Чимназ пошла к отцу, поцеловала и его, стараясь не смотреть ему в глаза. Кафар тут же почувствовал, что дочь что-то таит от него.
— Как ты себя чувствуешь, дочка? — спросил он.
— Хорошо, папа. А ты как сегодня? — видно было, Чимназ задала этот вопрос просто так, из вежливости, и как только отец ответил ей: «Хорошо», тут же убежала на кухню. — Ой, мама, я просто умираю с голоду!
Вскоре из кухни послышался звон посуды.
Потом пришел чем-то расстроенный Махмуд. Он первым делом прошел к отцу, хмуро поздоровался с ним, так же хмуро поинтересовался его самочувствием.
…Случилось это в один из осенних праздничных дней, когда в селении Гарагоюнлу решили отметить столь удачно прошедший год. Урожай был уже собран, свадьбы — сыграны. В клубе вручали премии передовикам. И вдруг стены клуба дрогнули, сорвался и с грохотом упал на сцену занавес вместе с карнизом, маятником закачалась, забренчала всеми своими стеклянными подвесками люстра…Опубликовано«Знамя» № 11, 1981 г.,Роман-газета № 23(957) 1982.
Проблемы развития виноградарства в одном отдельно взятом колхозе Азербайджанской ССР как зеркало планово-экономической и социальной политики СССР в эпоху позднего застоя.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.