В третью стражу - [46]
— Мсье, ваш паспорт, пожалуйста!
«А если всё забыть, то зачем вообще куда-то ехать? Не проще ли утопиться здесь же, в гаврском порту?»
— Мсье, дайте, пожалуйста, ваш паспорт!
Степан почувствовал, что понимает шекспировского Гамлета. Интересно, а сам Шекспир его понимал, когда выдумывал «Быть или не быть»?
— Мсье, проснитесь, — толкнул его в плечо кто-то сзади.
Так о чём они говорили в гостинице? Умиротворение? Мюнхенское соглашение? Испортить им игру? Да! Ещё раз да! В конце концов, они сами виноваты. Раз уж жизнь этих «миротворцев» привела к войне, пусть их смерть приведёт к миру!
— Прошу прощения, господа!
Степан развернулся и пошёл прочь, от пароходного трапа, не оглядываясь. Надо было ещё уточнить, во сколько отходит ближайший пакетбот в Англию.
«Home. Sweet home![73]…»
Пологие холмы и по-английски, — а как иначе может быть в Англии, — аккуратные лесопосадки по сторонам шоссе. Это Англия. Дом. Во всяком случае, страна, гражданином которой он теперь был. И не просто гражданином…
«Соль земли английской…» — усмехнулся Матвеев, по достоинству оценив сам собой случившийся каламбур. А Англия… Что ж, она была именно такой, какой ее помнил сэр Майкл. И в этом случае, Степану оставалось лишь принимать то, что есть, как данность — без ненависти или восторга.
Но стоило ему съехать с шоссе на грунтовую дорогу, как всё изменилось: учащённо забилось в груди чужое сердце, и… Путь к дому, поначалу повторял прихотливые изгибы небольшой реки, проходя вдоль её невысоких, плотно заросших кустарником, берегов. А на финишной прямой, дорога буквально раздвигала деревья старинной аллеи, подходящей вплотную к воротам поместья, и здесь даже воздух неожиданно показался ему другим, отличным от всех прочих сортов атмосферы, которыми Степану приходилось теперь дышать, здесь ли — в Англии — или там — на континенте. Как там пелось на другом языке и по поводу совсем другой страны. И дым отечества нам сладок и приятен? Сладок. Не то слово. Но аллея уже почти закончилась, его колымагу заметили — а попробуй не заметить ее или не услышать — и, значит, свидание с чужим прошлым можно было считать открытым.
«Гип-гип ура!»
Визиты в отчий дом, как отчётливо понимал Степан, были для Майкла чем-то вроде отдушины, единственного источника свежего воздуха в гнилой атмосфере Лондона, пропитанной уже отнюдь не «духом свободного предпринимательства» и рабочим потом гордо несомого через века и пространства «бремени белого человека», а застарелым снобизмом, болезненным декадансом, и ещё чем-то неуловимым, но столь же малоприятным по ощущениям, как запах тлена на старом кладбище. Или, если перейти от запахов к ощущениям, как утром в борделе после «набега» молодых студиозусов из «приличных» семейств, позволявших себе этой ночью с «красотками Молли и Джуди» то, что не позволяли даже по отношению к доверчивым и глуповатым — как правило, хоть и не всегда — служанкам в родовых владениях. Джентльмены уходят, остаются лишь слёзы, синяки да белые фунтовые бумажки в необъятном декольте Мадам. И ещё запах. Все-таки запах, и даже не просто запах, а ЗАПАХ. Сладость безнаказанного блуда, близость смертного тлена, и от этого ещё более притягательная, порочность.
Мысли, доставшиеся в наследство Степану от молодого баронета, были настолько плотны и почти осязаемы, что Матвеева чуть не стошнило. Пришлось остановить машину на левой обочине просёлка и спуститься к реке. Позднее январское утро уже вступило в свои права в этом, почти не знающем снега, краю. Вода, кажущаяся издали чёрной и оттого безжизненной, то тут, то там выдавала свою главную, как казалось человеку на берегу, тайну — к поверхности выходила кормящаяся рыба.
«Здесь должна водиться форель, — «вспомнил» Матвеев, — и достаточно крупная, фунтов до пяти»[74].
Невидимая, она обозначала своё присутствие то небольшим воздушным пузырём, лопающимся на лениво текущем зеркале реки, то кругами, расходящимися от места внезапного пиршества.
Некстати выглянувшее солнце бросило на воду и землю длинные тени, и водная гладь перестала подавать признаки жизни.
«Форель — очень пугливая рыба, — подумал Степан, — Она обострённо реагирует на любые проявления постороннего вторжения в свой уютный, хоть и не простой, подводный мир. Жаль, что люди так не умеют», — вспомнил он свой неудавшийся «побег», — Туго у нас с инстинктом самосохранения… Особенно у некоторых».
Однако уже в следующее мгновение философские мысли были нечувствительно вытеснены чем-то гораздо более конкретным и приятным.
«Неплохо было бы прийти сюда с удочкой и попробовать взять хотя бы парочку экземпляров, — Матвеев почти успокоился. Созерцание водной поверхности заставило отступить «в тень» несвоевременные и неприятные мысли и подавило тошноту ими же, собственно, и вызванную. — Интересно, на что клюёт английская форель в январе?»
Мысли о возможной рыбалке оказались, впрочем, весьма полезны и с практической точки зрения. Они сработали как «общий наркоз», и Степан Матвеев на время отошел как бы в сторону, наблюдая оттуда за действиями практически не существующего уже Майкла Гринвуда. «Эффективность» данной тактики трудно было переоценить, поскольку она позволила без потерь пережить встречу с матушкой Майкла?
И вновь наши современники, попавшие в прошлое. На этот раз в Западную Европу 1 января 1936 года. Три старых (во всех смыслах) друга. Русский, украинец и еврей, почти как в анекдоте. Они оказались в чужих телах. Перед ними непростой выбор: просто выжить где-нибудь в Латинской Америке или попытаться предотвратить грядущее кровавое безумие… Или изменить хоть что-то… Много ли смогут сотрудник МИ-6, офицер СД и агент ИНО НКВД? Этого не знают даже они сами. Самое главное – начать. Так, как подсказывает совесть. Так, как велит память.
Этот небольшой сборник сформировался из рассказов, основанных на воспоминаниях о командировке в Нагорно-Карабахскую область в самый разгар межнационального конфликта, вылившегося в страшную войну. Он был издан небольшим тиражом в 500 экземпляров в 2007 году. Позже многие рассказы вошли в мою книгу «На грани жизни», а те, которые не вошли, так и остались в этом, уже похудевшем сборнике. Представляю на ваш суд рассказы об обыденной жизни на войне. Рассказы без прикрас. Как было, так и описал.
Жизнь героя книги как и большинства людей, скучна и сера. Он совершенно обычный человек, с абсолютно обычной жизнью. Все меняется, когда его затягивает в кардинально другой мир. Другой мир, который существует тайно, в человеческом и разделен между четырьмя могущественными фракциями. И естественно этот самый мир абсолютно не рад тому, что в нем оказался обычный человек. Охотники по его следу, уже выдвинулись в путь, союзников можно пересчитать по пальцам одной руки, а врагов с каждым днем все больше.
Обычно я обращаюсь к читателям в поэтической форме. Но сейчас решила сделать исключение, чтобы рассказать вам о книге, которую вы держите в руках. Стихи в ней условно разделены на две части, названные Онлайн и Оффлайн. Электронные устройства стали частью нашей жизни — мы ведем блоги, общаемся по скайпу, в социальных сетях, а факты и образы, выловленные в интернете, формируют нашу картину мира. Его границы раздвинуты, но заключены в голубой прямоугольник экрана. Герои первой части книги стали близки мне благодаря виртуальной реальности.
Оказавшись одна, без денег, без перспектив, без шансов устроиться, Кира решает довериться слухам. Говорят, самое элитное высшее учебное заведение страны – Борская Академия Магии – принимает всех одарённых без исключения. Обучение бесплатно, поступившим полагается содержание. Что ещё нужно? Кира отдаёт последнюю наличность за билет. Осознание собственного безумства приходит уже в пути. У неё нет денег, нет нормального начального образования. Кира чувствует себя курицей, которая зачем-то лезет в сад райских птиц.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.