В третью стражу - [114]
Взгляды встретились, и … как она оказалась за его столиком? Вот вроде бы только что вошла и остановилась — что называется, на пороге — наслаждаясь теплом и запахами, оценивая обстановку, и вот: сидит уже рядом с ним, и в одной руке у нее зажженная сигарета, а в другой — пустая рюмка из-под коньяка.
— Здравствуйте, фройлен Буссе. — Легкая улыбка скользит по четко очерченным губам. — Как добрались? Надеюсь, вы в порядке?
— Я… Да. — Кивает она и возвращает рюмку на стол. — А?…
— Благодарю вас. — Серьезно отвечает Баст фон Шаунбург и наливает ей еще. — У меня все благополучно.
— Жена, дети? — Острит Жаннет на автомате и вдруг спохватывается: «Черт! Что я несу?!» Но сказанного не воротишь. — Прости…те.
— Все в порядке, — делает отстраняющее движение он. — Вы верно голодны? Я взял на себя смелость заказать нам обоим айнтопф из говядины по-бельгийски… его здесь удивительно хорошо готовят… с пивом.
— О, это замечательно! — Через силу улыбается она, не в силах отвести взгляд от его глаз.
«Да, что это со мной?! Что?»
— А вот и наш суп!
Но, кроме торжественного появления супа, в это же время произошло и еще кое-что, что, скорее всего, куда важнее, «простых радостей желудка». Официант с подносом, уставленным тарелками, еще только показался в дверях кухни, когда открылась входная дверь и на пороге появился высокий молодой мужчина в пальто с меховым воротником — бородка, дымчатые очки… «Где я его?… «— коротко кивнул Басту и снова скрылся на улице.
— Ну вот, — улыбается фон Шаунбург, и сквозь чужое, пусть и чертовски привлекательное лицо, проступают знакомые по Москве черты Олега. И пусть это всего лишь плод ее воображения, но такой… такой Баст нравится ей куда больше.
— Ну вот, — улыбается Олег. — Хвост твой мы благополучно потеряли и можем, соответственно, спокойно поговорить. Но сначала еще по рюмочке и за суп! И делу время, и потехе час.
Было уже далеко заполночь, когда на такси подъехали к гостинице «Мозамбик». Причем здесь именно эта африканская колония, да еще и не бельгийская, как объяснил Олег, а португальская, — понять было невозможно. Но, с другой стороны, хозяин — барин: отель, мимо которого они проехали пятью минутами ранее, вообще назывался «Bloom». То ли «расцвет» по-английски — но почему тогда по-английски, не говоря уже о смысле? — то ли просто Блюм. Вполне приличная, надо сказать, еврейская фамилия… Но тогда и «Мозамбик» может быть, pourquoi[172]бы и нет?
Однако продолжить забивать голову глупостями Тане не дали. Олег не дал. То есть, разумеется, herr фон Шаунбург, dégueulasse[173] немецко-фашистский!
— В каком он номере? — Холодно спросил Баст, когда они оказались в фойе.
— В тридцать седьмом… — Она все делала так, как приказал ей сделать Штейнбрюк, возможность «отрыва» тоже рассматривалась. То, что Шаунбург подстраховался и не пошел на встречу сразу, а предварительно поговорил с ней tête à tête[174], выясняя обстоятельства, говорило только в его пользу. Серьезный человек, с которым можно вести дела.
— Тридцать седьмой, я вас правильно понял? — И взгляд холодных, ставших сейчас почти стальными глаз.
«Тридцать се… ох! Его же в тридцать седьмом, кажется… Совпадение?!»
— Да.
— Великолепно! Fine a l'eau[175]! — Бросил он коротко портье.
— Куда прикажете? — Ничуть не удивившись, спросил портье.
— В тридцать седьмой номер. — Ответ фон Шаунбурга прозвучал уже от лестницы.
— Изволите, что-нибудь еще?
— Да, пожалуй, — не оглядываясь, ответил Баст. — Две большие чашки cafe au lait[176]…
«Alboche[177]… — раздраженно подумала Жаннет, сразу оценившая жест Шаунбурга. — Что с колбасника взять? Si sabrer[178]… галантен до ужаса, а по большому счету, ну кто я такая, чтобы для меня кофе заказывать?»
— Представите меня своему der Chef[179] и идите… отдыхать, — сказал фон Шаунбург, словно подслушав ее мысли.
«Что и требовалось доказать…»
Первый этаж, второй… Немец шел, как заведенный. Казалось, случись оказия, он так и до неба будет шагать.
