В тишине - [50]

Джек ухмыльнулся.

— Я бы перехватывал их.

— Ты и так перехватываешь.

Двадцатью минутами позже Гвен стояла в дверях бара с руками по бокам, ее тонкая фигура отсвечивала в огнях. Только когда она прошла внутрь, Джек увидел две морщинки между бровями. Джеку стало интересно, будет ли он знать ее, когда эти морщины поселятся там навсегда. Все было неопределенно. Все могло измениться. Сколько Гвен осталось? Будет ли ее жизнь длиннее, чем у Тошико или у Оуэна или всех других, которые умерли у него на глазах во имя Торчвуда? Во рту появился горьковатый привкус.

Гвен смотрела на привалившегося к бару полицейского, уронившего светлую голову на руки. Межу его лицом и отполированной поверхностью издавался сопящий храп.

— Я так понимаю, виновата не выпивка?

— Нет, — помотал головой Джек.

— Не думаю. — К ним присоединился Янто. Его аккуратный костюм представлял собой противоположность катлеровскому, рубашка которого выбилась из штанов на спине. — Реткон?

— Аха, — Джек поднялся. — Я бросил его в напиток, когда он отошел в уборную.

— Почему? — разочарование Гвен было на лицо, но Джеку не хотелось ничего слышать. Он знал, что ей нравился Катлер. Также он знал, что образ застывшего на барной стойке Катлера было своего рода предчувствием ее собственного будущего. Если Торчвуд не убьет ее, всегда есть вероятность, что это сделает что-нибудь другое. Гарантий ни у кого не было. Да и реткон был по-своему смертью.

— Он был в Хабе. Тесно с нами сотрудничал. — Мускулы челюсти Джека болезненно натянулись. Порой он ненавидел свою работу. — Если бы он оставался в Кардиффе, возможно, был бы полезен, но его перевели в Лондон. Он будет слишком далеко, чтобы отслеживать его. Он может создать проблем.

Джек выбирал слова аккуратно и абсолютно ожидал, что Гвен вызверится на него из-за использования термина о «бесполезности» Катлера. Но она не стала. Вместо этого он увидел, как она внимательно рассматривает его прекрасными темными глазами. В ровном неоновом свете она казалась очень юной, и Джек в очередной раз подивился этим людям, которые следовали за ним в ситуациях, которые могли принести смерть им, но никогда ему. Что он сделал, чтобы заслужить их верность?

— Возможно, самое лучшее решение, — наконец сказала она.

— Куда его отвезти? — Янто устроил тело в сидящем положении, стараясь устроить одну руку на его шее.

Джек достал связку ключей из кармана спящего детектива.

— К нему домой — он засунул маленький клочок бумаги в свободную руку Янто. — Вот адрес. Один из новых домов вниз по заливу.

Янто кивнул. С минуту он не двигался, и Джек чувствовал его беспристрастный, внимательно изучающий взгляд на себе.

— Это было правильно, Джек, — неожиданно сказал он. — Единственно правильное решение.

Джек кивнул. Он знал это. И все же знание не заставляло прекратить думать, что он только что убил человека, того, кто ему нравился и кого он уважал. Катлер может стать другим после этого, счастливее или нет, но Джек принял решение за него.

Гвен вытянула руки.

— Спорим, мерзко быть боссом.

— В точку.

Приблизившись, она неожиданно импульсивно обняла его, наполняя душу Джека теплом.

— Мы будем через десять минут. И тебе, черт возьми, лучше быть здесь, когда мы вернемся. Ты не единственный, кому нужно выпить. Правда, Янто?

Высокий молодой мужчина кивнул. Его лицо вытянулось под тяжестью крепкого, спящего тела.

— Я выпью, как только доставлю его домой, — он фыркнул, стараясь сохранить равновесие. — Он тяжелее, чем кажется.

— И потом, — добавила Гвен с улыбкой. — До зарплаты еще неделя, так что ты платишь. — Она замерла на полпути, идя за Янто. — Ты ведь в порядке, да, Джек?

Он улыбнулся.

— Да. Конечно. А теперь валите отсюда, иначе пока вы вернетесь, я выпью ваше пиво.

* * *

Джек подождал, пока Гвен уйдет, прежде чем согнать улыбку с лица. Его собственное одиночество вгрызлось чуть сильнее во внутренности, и он подумал, возможно, пустота в нем такая же глубокая, как и та, что он увидел в кричащей пасти пришельца. Он бы не был удивлен. Темнота своего рода засела в нем, и он знал, что ничего поделать с ней не может. Такой вот неизбежный эффект его необычной жизни. Выбора, который ему приходилось делать в длинной и, казалось, бесконечной жизни.

Вздохнув, он допил теплые остатки воды в бутылке и почувствовал шипение в груди. Через несколько часов детектив Катлер проснется с небольшой головной болью и все знание о Джеке Харкнессе, Торчвуде и Торчвуде Один будет стерто из его воспоминаний. Момент, который определили его карьеру и выявил так многое о силе его характера, будет у него отнят и заменен сжигающим стыдом. Но положительным станет то, что он будет думать, что только что раскрыл дело о самом брутальном серийном убийце в Кардиффе, и, может быть, это как-то поможет отпустить себе грехи за подделку много лет назад улик для осуждения другими.

Правда Тома Катлера изменилась. И, вероятно, с новой станет легче жить. Единственное, что точно знал Джек — знание не всегда полезно для души.

Наблюдая, как бармен моет стакан Катлера, благополучно удаляя все свидетельства о ретконе, Джек вздохнул. Титульная страница лежащей сбоку бара «Вестерн Мейл» была вся в фотографиях бледного лица Мартина Мелоя, его глаза смотрели озлобленно, словно осуждая Джека из могилы. Правда Мартина Мелоя тоже изменилась. Знающие его еще долгие годы на званых вечерах будут лакомиться историями, о том, что «в нем всегда было что-то странное, он никогда не казался нормальным». И придумают таких небылиц, в которые по прошествии времени сами же поверят. Правда была такая — текучая и непостоянная. Возможно, еще только один человек во вселенной, кроме Джека знал об этом, но он был очень далеко, переживая собственные приключения.