В тени трона - [97]

– Или они, или я, верно?

– Нет, ваше высочество. Они. Никаких «или».

Не зная, чем ответить на эту смертельно серьезную уверенность, я сглотнула и вошла в свои покои.

– Ваше высочество. – Зин кивнул мне, когда я вошла в дверь.

– С возвращением. Нам тебя не хватало.

– Ваш обед готов, – ответил он.

– Сначала я хочу переодеться. – Я наставила на него палец. – А потом – услышать твой отчет.

Зин поклонился.

Я остановилась в дверях спальни.

– Во имя пламени… – Я проглотила ругательство, когда Стася выпрямилась и испуганно посмотрела на меня.

– Мэм? – Цветы у нее в руке дрожали. – Вам не нравится? Зин сказал…

Обернувшись, я ткнула пальцем в сторону Зина.

– Ваша работа?

Он был так же ошеломлен, как и Стася.

– Эммори говорил, что вы… Да, мэм. Если вам не нравится, мы уберем ее.

Я помотала головой. Слезы не давали мне говорить, и я отвернулась. Я вошла в комнату и упала перед статуей Ганеши, появившейся на столе темного дерева в углу.

Она была великолепна. Совершенна. Именно такую я выбрала бы сама. Рука затрепетала, когда я протянула ее и коснулась Его поднятой ноги.

Это сделали Эммори и Зин. Как и Портис, они поняли меня – настоящую, а не ту, что описана в составленном сыщиками обширном досье. Видимо, Эммори слышал мою клятву Ганеше и передал информацию Зину до его возвращения.

Слезы текли по лицу, но я не обращала на них внимания. Последний кусочек разбитого сердца встал на место с тихим щелчком. Статуя совершила то, в чем я так нуждалась, – с легкостью разорвала сковывавшие меня кандалы напряжения и тревоги.

Мои сыщики так быстро превратились для меня в эталон поведения… Зин никогда не сомневался во мне, в отличие от Эммори, но я начинала думать, что он помог бы мне сохранить рассудок даже в самые тяжелые дни.

Всего за несколько недель я начала доверять этим двоим так же, как доверяла Портису после многих лет, проведенных вместе. Я не могла объяснить этого, не хотела даже пытаться разобраться в этом, рискуя, что все вокруг меня рухнет. В этом не было никакой логики – просто такова жизнь.

Сквозь звон в голове просочилось шиканье Стаси, выгоняющей всех остальных из моей спальни.

– Мэм?

Ее голосу предшествовал аромат чая, запах пряностей отогнал воспоминания, помешав мне полностью выудить их из памяти.

С улыбкой я взяла чашку.

– У них здорово вышло.

– Да, мэм. Мне сказать им об этом?

– Да, будь добра. Скажи Эммори, что через минуту я приду обедать, а то он начнет нервничать.

Когда дверь закрылась, я низко склонилась перед алтарем и прошептала мантру, которую помнила наизусть. Поцеловав кончики пальцев и прикоснувшись к ноге Ганеши, я встала и начала разматывать этот розовый ужас длиной в милю, в котором страдала с самого рассвета.

Я решила не звать Стасю и переоделась в черные брюки и простую белую рубашку. Они сидели гораздо удобнее, чем сари, которое я только что сняла.

– Альба, какова вероятность всеобщего негодования, если мы устроим коронацию сегодня вечером? – спросила я, вернувшись в гостиную.

Вместо того чтобы сразу отмахнуться от моего вопроса, Альба принялась всерьез обдумывать ответ, и я немного удивилась. Она склонила голову набок, сосредоточенно глядя в окно, и поджала губы. Я уже знала: это означает, что она перебирает варианты, и воспользовалась возможностью разжиться едой.

Взяв у Эммори бокал алькариксского виски, я ухмыльнулась. Он бросил на меня все тот же взгляд и оперся бедром о стол. Не обратив на это внимания, я плюхнулась в кресло и взяла вилку.

– Не думаю, что это выполнимо, ваше высочество, – наконец ответила Альба. – В принципе нам нужно только, чтобы кто-то возложил корону вам на голову, а матриархи поклялись в верности. Но подготовительная работа… и все слухи, которые возникнут из-за такой поспешности…

Она умолкла и чуть пожала плечами.

Мы пребывали в подвешенном состоянии, и позиции наши были крайне уязвимы, пока на троне сидела мать с ее неустойчивой психикой. Что еще хуже, политическая поддержка у меня была не настолько велика, чтоб я могла позволить себе начать правление с нарушения обычаев.

Я точно знала, что она имеет в виду, но от этого было не легче. Если саксонцы решат что-то предпринять в ближайшие сорок часов…

– Альба, что случится, если саксонцы объявят нам войну? Я имею в виду официально.

Хвала моему камергеру, она даже глазом не моргнула. Каким бы недолгим ни было наше знакомство, она успела сообразить, как работает мой мозг, и безошибочно следовала за моими мыслями.

– В состоянии войны, ваше высочество, вступит в силу Положение о конфликтах.

Это положение однозначно определяло структуру командования в военное время. Одна из его статей описывала именно наш случай: если действующая императрица находится в процессе отречения от трона, командование автоматически переходит к наследнице. Никакой коронации, никакого одобрения Совета матриархов, никакой суеты.

– Хорошо. – Глотнув из бокала, я помахала ей свободной рукой. – Тогда не будем об этом беспокоиться.

Может быть, это было слишком самонадеянно, но я уже знала: меня в любом случае поддержит солидная часть военных и большинство в Совете матриархов. До коронации они будут делать все, что нужно для безопасности Империи, а если нет, у меня будут законные основания взгромоздиться на трон без помпы и церемоний.