В тени трона - [90]

– И не говорите. – Она сглотнула и добавила: – Мэм.

– Что вы думаете о Лине?

– Сомневаюсь, что она что-то знает. Скоро это станет ясно, за ними следят люди генерала Саито. Если Лааб оставит жену дома, а сам уйдет, значит, можно быть уверенным, что она невиновна.

– Надеюсь, что так. Она мне нравится.

Да, после потери мужа и бесчестья, которое, скорее всего, за ней последует, Лине предстояли бы скверные времена. Мне вовсе не хотелось платить ей смертью супруга за верность и доброту к Тарану.

– Ваше высочество, мы уезжаем. Немедленно, – сообщил Эммори.

Я моргнула.

– Что? Почему? Я даже не попробовала десерт.

– Доктор Сатир обнаружена мертвой у себя дома.

Эммори потащил нас обеих к выходу даже раньше, чем закончил фразу. Адмирал Хассан, как и я, изумленно выдохнула:

– Но как?..

– Она мертва с того вечера, когда вас пытались отравить, ваше высочество.

– Поэтому нам необходимо бежать отсюда бегом?

– Я не пойду ни на какой риск. Поспешите, пожалуйста!

Эммори вытолкнул меня за дверь, остальные телохранители окружили меня и повлекли вниз по лестнице.

– Экам, моя машина у черного хода. – Хассан и бровью не повела в ответ на взгляд, брошенный на нее Эммори, когда мы оказались на лестничной площадке. – Поверьте мне. Мы не знаем, не спланировано ли все это. Ваша подопечная может умереть в ту же минуту, как выйдет из парадного входа.

– Или в ту минуту, как я отпущу ее с вами, – ответил он.

– Эммори. – Голос Зина был спокоен среди хаоса. – Давай к главному входу. Я с ними.

Хватка на моей руке ослабла. Эммори передал меня Зину, едва взглянув на него. Кас и Джет отдали свое оружие коммандеру Хампрасаде и адмиралу. Я протянула руку за пистолетом, Зин передал его мне и коротко улыбнулся.

– Прикрою вам спину.

Стоило мне сказать это, сердце забилось под самым горлом. Зин кивнул. Через полсекунды мы ворвались на кухню. Первым бежал Зин, следом я. Чувствуя на спине руку адмирала Хассан, я с сумасшедшей скоростью пронеслась мимо испуганных служащих и выскочила через черный ход.

Меня толкнули на заднее сиденье. Остальные ввалились в аэрокар вслед за мной, и машина рванула с места так резко, что только что съеденный ужин едва не оказался безвозвратно потерян.

* * *

После выброса адреналина жестоко разболелась голова. С благодарной улыбкой я взяла у Стаси чашку чая и посмотрела на Эммори.

– Мы наконец в безопасности. Теперь расскажи, что, черт возьми, происходит.

– Доктор Сатир мертва, ваше высочество. Предположительно от передозировки АВИ.

Я подняла бровь:

– Многовато АВИ в этом деле…

– Мой информатор в полиции прислал фото места преступления и предсмертной записки, якобы написанной доктором Сатир.

– Эммори, она никогда бы не стала…

– Отчаянные поступки, помните? – Он оттолкнулся от подоконника и начал расхаживать по комнате. – Время смерти – вечер праздника. Доктор Сатир что-то знала. Возможно, она собиралась заговорить. Кто бы ни пытался вас убить, ему пришлось убрать со сцены и ее.

Со звоном поставив чашку на стол, я поднялась. Не обращая внимания на любопытный взгляд адмирала Хассан, я сцепила руки на затылке и подошла к подоконнику, только что оставленному Эммори.

– Что же она знала? – Я задала вопрос вслух, хотя и не ожидала ответа ни от кого в этой комнате. – Эммори, нужно выяснить это. Они… – Я замолкла, меня охватила скорбь, и я прижала руку к губам, чтобы справиться с ней. – Они же просмотрят память ее смати?

Он кивнул:

– Мой информатор обещал мне копию. Когда мы проанализируем информацию, я дам вам знать, что мы нашли.

– Если что-нибудь найдется, – прошептала я.

Учитывая, как давно она умерла, большинство файлов, скорее всего, были повреждены. Нужно было обратить внимание на отсутствие доктора, но мне и в голову не приходило, будто с ней что-то не так.

– Мы уже вполне уверены, что все это – дело рук вашей кузины и племянника, ваше высочество, – сказала адмирал Хассан.

– Мы что-то упускаем из виду. Я чувствую это. – Я покачала головой и хлопнула по животу: – Вот этим местом чувствую. Я не отрицаю, что Ганда и Лааб уже увязли по уши, но они не могли придумать все это сами. – Нахмурившись, я посмотрела на Эммори: – Погоди, ты сказал «записка, якобы написанная»?

– В ней она признается, что отравила императрицу.

– Дерьмо священной коровы, – возразила я.

Хассан попыталась сдержать смех и, когда из этого ничего не вышло, осуждающе уставилась на меня. Я ответила ей мрачной улыбкой.

– Если бы доктор Сатир хотела истребить императорскую семью, ей не понадобилось бы целых шесть месяцев.

– Она имела такую возможность, мэм, а самое главное – это согласованность действий. У нас уже есть подозрение, что последние трения с саксонцами – тоже часть заговора. Логично предположить, что им нужно дождаться определенного момента, чтобы запустить какие-то части своего плана.

– Но ты сказал «якобы».

Эммори пожал плечами:

– Я просто не думаю, что это самоубийство, ваше высочество. Но не исключаю мысль, что и она участвовала в заговоре.

– Эммори, она любила мою мать. Я в это не верю.

Он посмотрел на Хассан и снова на меня:

– Со всем моим уважением, мэм, но вы же поверили без всяких доказательств, что ваш племянник повинен в гибели своей сестры и матери. Почему? Потому, что он мужчина?