В тени трона - [54]

Цера распорядилась даже лучше, чем думала. Человека, более подходящего для поисков убийц моих сестер и племянницы, чем сыщик Эммори Триск, было бы не сыскать во всей вселенной.

* * *

С ясного неба сияло солнце. Я вышла из аэрокара, улыбаясь и махая рукой всем собравшимся на возжигание светильника. Телохранители окружили меня плотным кольцом, и я слегка толкнула Джета локтем.

– Улыбайтесь, черт вас возьми, вы же пугаете людей до потери сознания.

– Мы телохранители, ваше высочество. Мы и должны пугать людей, – ответил он, не прекращая наблюдать за толпой.

– Но не настолько же, – пробормотала я.

Впереди моих телохранителей шествовал страх. Случайный наблюдатель не заметил бы этого, но я специально следила и видела, как люди спешат расступиться перед Нал, шествовавшей к храму во главе моей охраны в черных мундирах. Их плохо скрываемая подозрительность глушила витавшую в воздухе радость, точно мокрое одеяло. Люди боялись не меня – я видела их улыбки и слышала, как они выкрикивают мое имя. Это была реакция на охрану.

– Эммори.

– Я вижу, ваше высочество, – ответил он сзади меня.

– Что происходит?

– Не сейчас.

Я подобрала тяжелую ткань традиционного белого сари и пошла по ступеням наверх.

– Ладно, позже. Но сейчас вели своим улыбаться. Или хотя бы не смотреть с таким видом, будто они сейчас кого-нибудь съедят.

Последние слова я прошипела, улыбаясь и приветственно поднимая руки навстречу Матери-настоятельнице Бенедин.

Когда Бенедин возглавила индранскую церковь, я была еще маленькой. С тех пор ее темные волосы заметно поседели, а вокруг глаз появились морщины.

– Ананд, ваше высочество, – сказала она, целуя меня в лоб.

– Ананд, Мать-настоятельница, – ответила я, опускаясь перед ней на колени.

Конечно, я не призналась бы в этом никому на свете, но мне очень не хватало этого праздника – густого аромата благовоний, капель лимонной воды, которой обрызгала меня Мать-настоятельница, произнося благословение…

– Да будет ваш свет сильнее мрака, – нараспев сказала она, прижимая большой палец к моему лбу.

Ноздри наполнились резким древесным запахом драгоценной сандаловой мастики.

Настоятельница отошла от меня, и мне пришлось скрыть удивление: Эммори позволил ей точно так же благословить всех телохранителей. Следить за лицом, напомнила я самой себе: в воздухе, записывая каждое движение, стаями вились камеры.

«Девочки, улыбнитесь камерам», – шепнул на ухо голос отца. Рука куда-то потянулась, а мозг не успел сообразить, куда и зачем. Прервав жест на полпути, я выглядела бы глупо, поэтому я улыбнулась, надеясь, что улыбка выглядит искренней, и еще раз помахала собравшимся.

Толпа одобрительно взревела. Здесь собралась не чванная знать, а те, на ком стояла и будет стоять Индрана, – работницы, торговки, предпринимательницы – все те, из кого состоит Империя.

А если откровенно – все те, кто создал Империю.

Я окинула взглядом множество лиц, и все внутри вдруг свело судорогой. Если оставить заботу о моей Империи и моем народе на кого-то вроде Ганды… Нет, этого я сделать не смогу.

Ох, етит-твою, меня и вправду поимели. Им в самом деле нужна наследница престола. Нужна я.

Все эти мысли не отразились у меня на лице, я продолжала улыбаться и махать рукой, приветствуя народ. Мать Бенедин встала рядом и подняла руки, призывая к тишине.

– В наших сердцах была тень, и печаль покрывала Империю. Теперь, на пороге священного праздника, мы ждем возвращения света. В сей судьбоносный час к нам вернулся и другой свет – сияющая звезда Индраны, наследница трона, да прогонит ее свет темные времена!

Толпа вновь разразилась восторженным ревом.

Настоятельница обернулась и вынула из нижней правой руки Темной Матери факел. Мне надлежало взять его у Бенедин, зажечь жидкость в большой медной чаше у ног статуи и вернуть факел в ее нижнюю левую руку.

Приняв факел, я вдруг заметила в толпе знакомое лицо. Дыхание прервалось, как будто я оказалась в вакууме за бортом корабля. Перед глазами зарябило, задергалось, как в поврежденном цифровом видео.

Долю секунды спустя я увидела еще одного вооруженного человека слева от первого. Эммори заорал, Нал замерла, Джет схватил меня и толкнул вбок за статую, и в воздухе прошипел первый выстрел.

Я ощутила укол: прошив руку Джета насквозь, заряд угодил в меня. Последовавший за этим удар тока вырубил мой смати, заставив меня бессильно выругаться.

Мы с Джетом ударились о каменный пол с такой силой, что из меня вышибло дух, и я чуть не въехала лбом в подножие статуи.

Ударившись виском об угол, Джет осел на пол. Проклиная все на свете, я потянулась к его поясу в поисках оружия: второй стрелок уже несся к нам.

Наконец мне удалось вытащить ствол из кобуры Джета. Вскинув оружие, я нажала на спуск, и неудавшийся убийца осел на землю, лишившись половины черепа.

– Джет!

Не забывая поглядывать по сторонам, я ощупала его голову и облегченно вздохнула: пальцы оказались чистыми. С его плечом все обстояло не так благополучно, и я решила, что с радостью вымажу сари в крови, лишь бы избавить его от боли.

– Очнись, – сказала я, разворачивая сари и прижимая его к ране. – Не смей умирать из-за меня.